— Верно, — согласился Тобиас. — Вы совершенно правы.
— Вы с ним встречались? — спросила Джоан.
— Да, Крекенберн нас познакомил. Но, подобно вам, не могу утверждать, будто близко с ним сошелся. Да и вращаемся мы в разных кругах.
— Смотрите, он оставил своих спутников, — прошипела Лавиния, — и идет к нам.
— Идет, — спокойно согласился Тобиас. — Вы были правы, Джоан. Он знает обо мне и Лавинии.
Они молча наблюдали, как Вейл почти скользит по полу, еле кивая направо и налево, иногда останавливаясь, чтобы приветствовать кого-то из знакомых. Но хотя он вроде бы двигался без видимой цели, Лавинии было ясно, что он упорно следует к той нише, где стояли они трое.
— Он наверняка попытается вытянуть из вас все, что знаете, — предупредила Джоан. — Разумеется, очень вежливо, но учтите: Вейл очень умен. Будьте с ним осторожны, если хотите сохранить свои секреты.
И как раз в этот момент перед ними материализовался Вейл. Лавиния, исподтишка изучавшая потенциального врага, заметила, что его отличает от Тобиаса еще одна особенность. У Вейла был мечтательный взгляд романтика. Непризнанного артиста.
— Джоан! — воскликнул он, изящно склоняясь над ее рукой. — Рад видеть, что вы снова украшаете светское общество. Вы слишком долго жили затворницей.
— Добрый вечер, Вейл, — приветствовала она, потихоньку отнимая руку. — Вы знакомы с моими друзьями? Миссис Лейк и мистер Марч.
— Марч!
Вейл кивнул Тобиасу и обратился к Лавинии:
— Счастлив познакомиться, миссис Лейк.
Он поднес к губам ее пальцы, и Лавиния заметила у него на мизинце странное железное кольцо в форме ключа. Она попыталась вымучить очаровательную улыбку и для пущего эффекта добавила реверанс.
— Лорд Вейл.
Судя по виду, особенного впечатления ее попытка не произвела. Он ответил коротким поклоном и повернулся к Джоан.
— Надеюсь, вы окажете мне честь, приняв приглашение на танец?
Джоан на мгновение словно оцепенела. Легкое колебание было почти незаметным, но не ускользнуло от наблюдающей Лавинии.
— Да, разумеется, — выговорила Джоан, придя в себя, и когда Вейл увлек ее в центр зала, бросила на Лавинию недоумевающий взгляд.
— Вот тебе и допрос, — вздохнула она. — Похоже, что Вейл всего лишь добивался согласия Джоан.
— Не разделяю твоей уверенности. Как сказала Джоан, Вейл человек осмотрительный, — напомнил Тобиас, беря ее под руку. — Пойдем. Сейчас мы все равно не сможем ничего сделать, а я положительно задыхаюсь в этом зале. Неплохо бы глотнуть свежего воздуха.
— Ты прав, здесь немного душно.
Она позволила ему увести себя на террасу. Оба вышли в прохладу весенней ночи. Тобиас не остановился у низкой каменной ограды и продолжал идти, увлекая Лавинию вниз по ступенькам, в залитый светом фонарей сад.
Они направились по дорожке, ведущей к темной оранжерее, пристроенной к заднему фасаду особняка. В лунном сиянии таинственно поблескивали оконные стекла.
Лавиния вспоминала удивление и неуверенность, сверкнувшие в глазах Джоан, когда Вейл повел ее в центр зала. Очень немногое на этом свете могло смутить Джоан, а вот приглашение Вейла отчего-то привело ее в это редкостное состояние.
— Но может, вы с Джоан ошибаетесь относительно причин появления здесь Вейла? — настаивала она.
— С чего это вдруг ты так посчитала?
— Просто у меня сложилось отчетливое впечатление, что целью Вейла было потанцевать с Джоан, а не выведать, как идет расследование.
— Вейл — мастак скрывать свои намерения. Впрочем, как и Джоан, — бросил Тобиас с таким раздражением, что Лавиния недоуменно моргнула.
— Ты злишься.
— Вовсе нет.
— Злишься, я чувствую. Ты не в настроении. Что с тобой стряслось? Расстроен, что Вейл не сделал попытки вытянуть что-то из нас?
— Ничуть.
— Тобиас, с тобой невозможно разговаривать!
Он остановился перед оранжереей и открыл стеклянную дверь. Лавиния нерешительно остановилась на пороге.
— Думаешь, нам стоит зайти?
— Если бы хозяева хотели запретить гостям прогуляться по оранжерее, наверняка заперли бы дверь.
— Ну… в таком случае…
Он потянул ее за собой, во влажную сырость оранжереи, и захлопнул дверь. Тяжелые запахи плодородной земли и цветущих растений кружили голову. В лунном свете, струившемся в бесчисленные окна, можно было разглядеть ряды пальм, папоротников и экзотических цветов. Приятное тепло окутало Лавинию. Чуть поежившись, она улыбнулась.
— Ну разве не великолепное зрелище? — восхитилась она, двинувшись по проходу, то и дело останавливаясь, чтобы вдохнуть аромат цветка. — Словно пробираешься по джунглям. Надеюсь, мы не встретим змей или хищников?
Тобиас догнал ее и пошел рядом.
— На твоем месте я бы на это не рассчитывал.
— Смотрю, твое настроение не улучшилось, — заметила она, поглаживая длинный блестящий лист.
— Не подходи слишком близко, — остерег Тобиас, оттаскивая ее от растения. — Я не знаю, что это такое, а рисковать не имеет смысла.
Выведенная из себя Лавиния топнула ногой.
— С меня довольно твоего ворчания! Скажи, Тобиас, чем ты так недоволен?
Он мрачно глянул на нее потемневшими от неких внутренних эмоций глазами.
— Если хочешь знать, наблюдая за тем, как Вейл уводит Джоан, я испытал непреодолимое желание пригласить тебя на танец.
Объяви Тобиас, что может летать, она, наверное, не так удивилась бы.
— Ты хотел танцевать со мной?!
— Не знаю, что это на меня нашло.
— Понятно.
— Я никогда не любил танцевать, — продолжал он. — А с этой проклятой ногой… подобные упражнения вряд ли возможны. Я бы показался окружающим полным идиотом.
Издалека доносились приглушенные звуки вальса. Восхитительное, пьянящее возбуждение охватило Лавинию. Она таинственно улыбнулась.
— Зато здесь никто не увидит, какого дурака ты из себя строишь, — тихо вымолвила она.
— Если не считать тебя.
— Да, но мне уже известно, что ты отнюдь не дурак, и никакие твои слова и поступки не могут очернить тебя в моих глазах.
Он долго смотрел на Лавинию, прежде чем протянуть руки и привлечь ее к себе.
И впервые за все время их бурных отношений они закружились в танце. Он двигался скованно и неловко, словно боялся случайно наступить ей на ногу или уронить на пол. Но Лавинию это не смущало. Слишком велико было очарование музыки и лунного света, блестевшего в его темных волосах, пьянящего благоухания экзотических цветов. Все остальное не имело значения. Главное — она была в его объятиях и время остановилось. На целую счастливую вечность.
Они словно очутились в волшебной сказке, сошедшей с драгоценных страниц стихов и поэм, которые так любила Лавиния.
