— Я добыл нам транспорт! — крикнул он Дженивре, пытаясь смягчить ситуацию шуткой. Нива улыбнулась и с трудом встала. — Вы бы не присмотрели за лошадью, пока я взгляну на коляску?
Причины поломки колена были не очевидны, Эш хотел осмотреть втулку и ось до того, как стемнеет. Он склонился поближе. Кто-то открутил колесо! Оно просто соскочило с оси само собой!
— Нива, — окликнул ее Эш, — вы или тетушки пользовались двуколкой? — Интересно узнать, когда экипажем управляли в последний раз и осматривал ли его кто-нибудь на предмет неполадок?
Дженивра кивнула:
— Мы катались в нем на летнюю и осеннюю ярмарки. Надо сказать, мы пользовались коляской довольно часто. Однако с декабря никто не ездил.
— И у вас не было с коляской никаких проблем? — отошел в сторону Эш.
— Нет. А что такое?
— Колесо отвалилось. — Само по себе это происшествие вряд ли необычно. Странно и подозрительно только, что речь шла об экипаже, используемом регулярно и без проблем, особенно после того, как тот простоял в покое всего два месяца. Этого времени недостаточно, чтобы исправная прежде вещь успела прийти в негодность. Колеса не отваливаются без посторонней помощи.
Эшу совсем не нравились напрашивающиеся предположения и то, что они подразумевали.
Когда они вернулись в Бедивер, Дженивре совсем не понравилось застывшее в глазах Эша выражение. Взгляд, которым он одарил ее, едва она спрыгнула с лошади и объявила о своем решении вернуться в Ситон-Холл, был собственническим и непреклонным.
— Я считаю, тебе необходимо задержаться, — лаконично бросил он. Всю оставшуюся дорогу он промолчал, интересуясь лишь тем, как она себя чувствует. — Я хочу побеседовать с нашим конюшим, а потом у нас с тобой состоится отложенный разговор. — Его тон нравился ей не больше, чем взгляд.
— Мне кажется, я должна уехать.
Остаться означало провести еще одну ночь в Бедивере, а следовательно, с Эшем. Подобного рода перспективы были привлекательные, но это не отвечало условиям сделки, которую она заключила с собой прошлой ночью. Несмотря на мгновение наслаждения и удовлетворенное любопытство, она не должна повториться.
— Иди в дом и освежись. Я скоро подойду. Постарайся не потревожить тетушек.
Он хладнокровно проигнорировал ее пожелания. Дженивру донельзя возмутило подобное пренебрежение.
— Я не позволю так ко мне относиться, — возмутилась она.
Глаза Эша угрожающе блеснули, раскаленные зеленые угольки были готовы испепелить на месте любого, посмевшего ослушаться его приказа, резкие властные интонации призывали к повиновению.
— Позволишь, временно. Если тебе не терпится высказаться, можешь сделать это в моем кабинете через полчаса.
В их споре не могло быть победителей. Дженивра вздохнула, унимая вспышку гнева. Да, она на время покидает поле битвы. Но обязательно дождется своего часа.
Эш не задержался, более того, когда Дженивра подошла к кабинету, он уже ждал ее там. Сидевший за большим полированным письменным столом, Бедивер до мельчайшей черточки соответствовал облику родовитого английского джентльмена — настоящий графский сын. Несмотря на то что прошло совсем немного с момента их последней встречи, он успел переодеться. При взгляде на него никто бы не подумал, что он попал в дорожное происшествие всего лишь два часа назад. Дженивре оставалось надеяться, что и она на высоте. У нее едва хватило времени сменить платье и уложить волосы.
— Вас удовлетворила беседа с конюшим? — Дженивра заняла стул, стоявший с той стороны стола, где обычно располагались посетители, самой себе сильно напоминая нищего просителя, явившегося подобрать крохи с барского стола. Однако ее не сбить с толку огромными размерами этого предмета интерьера или смазливым личиком красавца мужчины. Господь с ним, она же деловая женщина! Правда, несмотря на все мысленные протесты, при взгляде на Эша Дженивра никак не могла справиться с внутренним трепетом.
— В какой-то мере, — загадочно ответил он голосом, источавшим властность и надменность. Шестым чувством она поняла, что новый Эштон собирался проявить настойчивость и упрямство. — Не думаю, что колесо сломалось случайно, Дженивра.
О, это уже серьезно. Он не назвал ее Нивой. Она взяла себя в руки и с напряжением приготовилась встретить бурю.
— Конюший рассказал, что коляска была в отличном состоянии, когда он запрягал лошадь. Мальчик также подтвердил ваши слова о том, что экипаж использовали регулярно и он не простаивал просто так без пригляда. Еще парнишка заметил, что утром рядом с двуколкой никого, кроме него, не было. Это… гм… вполне логично, поскольку… — Эш сделал паузу, проронив ироничный смешок, — поскольку мы больше не нанимаем полного штата грумов.
Дженивра насупилась.
— Все это лишь подтверждает тот неоспоримый факт, что поломка колеса случайность. И позволю себе вам напомнить, совсем не стыкуется с заявлением, сделанным вами несколько минут назад.
— Вы, американцы, слишком нетерпеливы. Позвольте мне закончить. — Эш махнул длинной изящной рукой. — Напротив, я веду к тому, что, по-видимому, кто-то поработал с колесом, пока мы были в деревне. Большую часть времени коляска находилась вне нашего поля зрения. Подобраться к ней и сломать колесо проще простого. Рядом с экипажем никто не стоял, все собрались вокруг нас.
— Хорошо. — Дженивра сложила руки на коленях. — Если это правда, зачем кому-то желать нам зла? — Она подумала, что Эш чересчур подозрителен и видит злоумышленников там, где все чисто. Его выводы слишком поспешны.
Эш окинул ее одним из своих коронных сердитых взглядов:
— Это ведь у вас есть отвергнутый ухажер и пятьдесят один процент долевого управления поместьем. Вот вы мне сами и скажите.
— Генри? Вы считаете, это сделал Генри? — недоверчиво протянула Дженивра. — Да он весь день провел на деловой встрече. Сомневаюсь. Генри в принципе не представляет себе, каким образом колесо надевается на ось. Ваш кузен книжный человек и совсем не похож на того, кто не боится запачкать руки в грязи.
— Зато похож на того, кто готов за это заплатить, — лаконично заметил Эш. — Не думаю, что Генри сделал все сам, однако, вероятнее всего, за случившимся стоит именно он.
Дженивра покачала головой:
— Вы предполагаете самое худшее, потому что он вам не нравится. — Что за абсурдная идея!
— Иногда наши глаза нас обманывают. — Перестав вертеть в руках пресс-папье, Эш коснулся грани хрустального бокала. — Забудьте об ангельской внешности Генри и его мальчишеской улыбке. Подумайте о фактах, Дженивра. Вы видели, как он рассердился, когда Марсбьюри огласил волю отца. Генри абсолютно точно ожидал большего. Он попытался добиться этого, сделав вам предложение. Вы отказали ему и тем самым лишили последней надежды завладеть поместьем.
