Мужчин его возраста Диана повидала после окончания школы уже немало. Кое-кто из них пытался не замечать течения времени и притворялся молодым, отчего выглядел смешно и нелепо. Другим, отчаявшимся сдержать натиск надвигающейся старости, на вид вполне можно было и в их пятьдесят дать все шестьдесят лет. Эндрю Тиндал удачно придерживался золотой середины, не стеснялся своей зрелости, но и не ставил на себе крест, о чем свидетельствовали как его здоровый вид, так и манера щеголевато одеваться.
Он улыбнулся Диане, поймав на себе ее пытливый взгляд, и сказал внушающим доверие тоном:
– Коль скоро случилось так, что я чуть не убил вас, могу ли я узнать ваше имя?
– Диана Албрет, – ответила она, стараясь говорить без французского акцента, но обмануть Эндрю ей не удалось.
– Так вы француженка? – Он удивленно вскинул брови.
– Нет, англичанка. Но выросла во Франции.
– Вероятно, туда вас забросила злодейка-судьба в трудные военные годы.
Он сочувственно нахмурился, чем еще больше расположил ее к себе. Диане захотелось все ему рассказать, объяснить этому добропорядочному, солидному джентльмену, как важно для нее найти свои корни в Англии. Может быть, подумалось ей, он заинтересуется ее историей и хоть чем-то ей поможет в отличие от Дэниела.
– Нынешний владелец имения ваш родственник? – спросила она.
– Нет, я беру у него уроки фехтования; – сказал Эндрю. – А как вы оказались в его владениях? Приехали с кем-то из его знакомых?
– Да, вместе с леди Гласбери.
– Ах вот оно как! Кажется, я видел вас с ней на приеме у леди Старбридж на прошлой неделе. Графиня дружна с шевалье?
– Не думаю. Мы заехали за ее братом.
– Вы имеете в виду Верджила Дюклерка? Он член Хэмпстедского общества дуэлянтов. Большой оригинал, однако! Мнит себя корсаром, регулярно практикуется в фехтовании. Кто же станет драться на дуэли в наш просвещенный век! Это же варварский пережиток. Я – другое дело, для меня главное в поединке – его спортивная сторона. К вашему сведению, рапире и шпаге я предпочитаю саблю – оружие времен моей славной молодости. Люблю, знаете ли, иногда тряхнуть стариной!
Эндрю жизнерадостно и заразительно рассмеялся; отчего помолодел еще на несколько лет.
Диана улыбнулась.
– Какой славный сегодня выдался день! Как приятно погулять по лугу! – сказал ее спутник. – Почему бы нам не спрямить путь через лесок? Там есть ручеек, вдоль которого цветут крокусы. – Он ласково, совсем по-отечески взглянул Диане в глаза.
– А там не будут стрелять? – на всякий случай спросила она, готовая забыть совет старика Джорджа ни в коем случае не сворачивать с указанной им дороги.
– Со мной вам нечего бояться, – заверил он ее. – Мы будем идти на безопасном расстоянии от стрельбища.
Диане стало спокойно после таких слов человека, годящегося по возрасту ей в отцы и разговаривающего с ней так, словно бы она его племянница или дочь. Не тревожило ее даже то, что он чуть было не застрелил ее ненароком. Главное, что, находясь рядом с ним, она не испытывала ни головокружения, ни недостатка воздуха. Мило улыбнувшись Эндрю Тиндалу, Диана со спокойным сердцем пошла с ним через луг в лесок, где в сыром овражке журчит ручеек и цветут крокусы, а вокруг ни души...
– Приношу вам свои искренние извинения за мою сестру, Сент-Джон, – взволнованно промолвил Верджил. – С тех пор как она стала жить отдельно, с ней происходят невообразимые истории. Свобода определенно пошла ей не на пользу.
Дэниел улыбнулся: чудачество отмечалось не только за одной Пенелопой в семействе Дюклерков, сам Верджил тоже прослыл большим оригиналом по части нелепых поступков.
– Сама она замужняя дама, так что ее присутствие в зале, где находились полуобнаженные мужчины, никого особенно и не шокировало, – говорил он, подвязывая галстук перед зеркалом в раздевалке. – Но с ней рядом находилась ваша невинная кузина. Я непременно напомню сестре о ее моральном долге перед вами. Коль скоро она взялась опекать это неискушенное создание, пусть оберегает ее целомудрие и репутацию.
– Не надо делать из мухи слона, мой дорогой друг, – снисходительно произнес Дэниел. – Я уверен, что все это не более чем недоразумение. Знай ваша сестра, в каком мы там виде, она бы ни за что не заглянула в зал.
– Вы чрезвычайно великодушны, – сказал с облегченным вздохом Верджил. – У меня словно камень упал с сердца. Приятно иметь дело с человеком, разделяющим твои нравственные воззрения. – Он взглянул на себя в зеркало и приосанился.
Дэниел кивнул и отвел взгляд, опасаясь выдать охватившую его неловкость. Если шалость леди Гласбери еще можно было простить, то его собственное поведение заслуживало строгого порицания.
Он заметил подглядывающих в щелку женщин задолго до того, как на них обратил внимание Верджил, в тот момент, когда повернулся лицом к двери, отражая стремительную атаку Луи. Он отчетливо видел особенное выражение лица Дианы, поедавшей его глазами. Она оценивала его не столько как бойца, сколько как самца, и это доставило ему величайшее удовольствие. Он распустил перед ней хвост, словно павлин перед своей пернатой подругой во время любовного танца. И теперь ему было стыдно за свой глупый поступок.
Они вышли во двор, где их ожидал экипаж графини, и обнаружили, что Дианы в нем нет. Сестра Верджила сообщила им, что она пошла прогуляться и пока не вернулась.
Встревоженный ее долгим отсутствием, Дэниел бросился на ее поиски. Верджил и Данте вызвались ему помочь. Дэниел отправил братьев осматривать луг, а сам пошел на стрельбище. Обходя дом, он увидел привязанную к столбу лошадь Эндрю Тиндала и пришел в еще большее волнение. Отголосков пистолетных выстрелов со стороны стрельбища не доносилось, но интуиция подсказывала ему, что идти следует именно в этом направлении. Дэниел прибавил шагу.
Звонкий смех Дианы, который он услышал издали, немного успокоил его. Стараясь не наступить на сухую ветку, он подкрался к овражку, в котором весело журчал ручеек, и замер. Диана сидела на пеньке с охапкой крокусов на коленях, а стоявший перед ней мужчина протягивал ей новый цветок. Знай Диана, какой опасности подвергается, уединившись в лесу с Эндрю Тиндалом, она бы предпочла пасть от шальной пули.
Но бедняжка ни о чем не догадывалась, а потому улыбалась, беря у злодея цветок. Ведь честные глаза Тиндала наверняка внушали ей безграничное доверие, а сам он казался ей воплощением порядочности и доброты.
Если бы она видела ту ярость в его взгляде, которую увидел Дэниел во время его тренировочного боя с Луи, то не вела бы себя с ним столь беззаботно. От внимания Дэниела не укрылось и вожделение, отобразившееся на его лице при виде Дианы на балу у леди Старбридж. Вот почему теперь, застав их наедине, Дэниел напрягся и весь обратился в слух и зрение.
