Они поднялись на просторную лестничную площадку к красивым двустворчатым дверям. Контролерша открыла их.
— Сюда, — приказала она.
Оставив Луизу в восьмиугольной приемной, женщина ушла по коридору, по которому можно было попасть в кабинет мадам Камиллы, не проходя через торговое помещение. Шелковые занавеси почти полностью скрывали из виду это необыкновенное помещение, Луиза насладилась зрелищем высоких изящных окон, освещающих пышные ковры и золоченую мебель времен Людовика XV. Мимо прошелестела широкой юбкой продавщица в черном, неся на руках бальное платье из атласа. Спокойствие и уверенность, с которыми она направлялась к своей клиентке, только подчеркивали отчаянное и шаткое положение Луизы. Она не сомневалась, что с дорожным платьем случилось что-то ужасное, непредвиденное, и нервно теребила пальцы, разглядывая свои бесчисленные отражения в висевших на стенах зеркалах.
Мадемуазель Денев вернулась.
— Сюда.
Затаив дыхание, Луиза снова проследовала за ней. В маленьком, но достаточно роскошном кабинете девушка встретилась лицом к лицу с мадам Камиллой, та была в ярости. Мадам потрясла перед носом Луизы наполовину сметанный корсаж от дорожного платья.
— Вы это кроили?
Луиза стояла очень спокойно и прямо.
— Да, мадам.
— Как вы посмели! — И мадам Камилла швырнула его на пол. — Еще две или три недели назад мадемуазель Денев доложила мне, что была вынуждена прекратить ваши посягательства на время мсье Расселла, и тогда у вас хватило наглости наплести ему, что вы получили от нее разрешение полностью скроить платье. Вы испортили собственный шелк дорогой клиентки, которая привезла его с собой во Францию из-за границы, и его уже ничем не заменишь.
Луиза даже не знала, что отвечать. Она ни в коем случае не стала бы отрицать, что на этот раз Уилл был вправе от нее отмежеваться. С какой стати он должен рисковать своим местом, когда она сама настаивала и уговаривала его? Но было тяжело не поддаться чувству обиды на него.
— Что не так с платьем, мадам?
— Все! — закричала мадам Камилла. — Его скроили не по меркам клиентки, с тканью обращались так, что из нее повылезали нитки, все оборки получились неровные!
Луиза была ошеломлена.
— Не могу поверить. Я так старалась.
Эти слова, судя по всему, особенно разозлили мадам Камиллу.
— Да любая дура может постараться! — взорвалась она, и даже кожа на ее дряблой шее задрожала от гнева. — Все дело в отсутствии профессиональных навыков, из-за которых случаются путаница и брак. Покойная мадам Руссо, должно быть, переворачивается в гробу. Вы злоупотребили ее доверием, дерзнув сделать то, что вам не по силам. Более того, вы сознательно проигнорировали приказания моего контролера, но самое ужасное — теперь из-за вашей безответственности я потеряю одну из своих лучших клиенток. — Она уже больше не могла сдерживать свою ярость. — Вы уволены! И не смейте говорить, что работали у меня, если будете искать себе работу в другом месте, иначе я сочту своим долгом предупредить ваших работодателей о вашей непростительной выходке, чтобы они подумали дважды, прежде чем нанимать вас. Уходите!
Нанетт Денев не пошевелилась и не проронила ни слова и продолжение всей этой тирады. Опустив глаза, чтобы не выдать своего ликования, она присела перед мадам Камиллой и снова проводила Луизу, которая была в шоке не столько от увольнения, сколько от того, что она, оказывается, неправильно скроила платье. Но где, где она допустила ошибку? Неужели сделала неверные расчеты? Доведенная всем этим до отчаяния, она была рада, что не придется идти обратно через мастерские, и уже через несколько минут оказалась за воротами, отвергнутая тем миром, путь в который прокладывала себе упорной борьбой и таким тяжким трудом, который мало кому пришелся бы по силам.
Был еще ранний вечер, но ей не хотелось идти домой и дожидаться там Катрин, которая сейчас уже наверняка все знает. Луиза бесцельно все шла и шла куда-то, ничего не видя перед собой, не в состоянии оправиться от пережитого потрясения. Стемнело, масляные фонари отбрасывали на нее тени, когда она проходила под ними. Постепенно она стала свыкаться с тем, что выпало на ее долю, и ее неукротимый дух приободрился.
На фабрике прошел еще час с лишним, прежде чем Уилл услышал об увольнении. Он работал за закрытыми дверями и вышел оттуда на пятиминутный перерыв, когда одна из девушек рассказала ему об увольнении Луизы. Он направился прямо в кабинет Нанетт Денев.
— В чем дело? — требовательно спросил он. — Почему уволена Луиза?
Нанетт откинулась на спинку стула и покрутила карандаш между пальцами. Судя по всему, она его ждала.
— Вы не постучались, — холодно заметила она.
Его не удивили ее слова. Сейчас ее терзает самолюбие, и она будет делать вид, будто между ними ничего не было.
— Не увиливай. Я хочу знать правду.
Она улыбнулась. Улыбка вышла какой-то кривой, ибо в груди у нее бушевала ревность. Достаточно взглянуть на его лицо, чтобы понять, что он влюблен в эту маленькую изворотливую стерву, понадобится еще не одна такая ночь, чтобы эта девка стерлась у него из памяти. Сколько раз девчонка задирала для него юбки, укрывшись за всеми этими тюками, за дверью и за кипой выкроек? От чудовищного напряжения на шее Нанетт Денев напряглись жилы. Будь сейчас ночь и будь они одни, она расцарапала бы ему лицо от бешеной ревности, которая пробуждала в ней желание отдаться ему здесь и сейчас, на полу в ее собственном кабинете.
— Все очень просто. Луиза Вернье не обладает тем уровнем мастерства, на который вы, судя по всему, рассчитывали. Она наделала столько ошибок, что уже ничего нельзя исправить.
— Почему Луизу уволили, не спросив ничего у меня по поводу дорожного платья? — зловещим голосом спросил Уилл.
Нанетт вопросительно подняла брови:
— Какое отношение это имеет к вам? Я объяснила мадам Камилле, что это не ваша вина, что девчонка искромсала шелк по собственной прихоти. — Денев посмотрела на него. — Вы должны быть мне благодарны. Если бы не я, вас бы уволили.
Белый как полотно, он нагнулся и так рванул ее за плечи, что на столе разлетелись бумаги.
— Это ты испортила ткань! Когда сегодня утром я оставил тебя там одну, ты взяла ножницы и кое-что подрезала, чтобы загубить вещь!
Внезапно перепугавшись, она ответила достаточно твердым голосом, когда отбилась от него ей снова плюхнулась на стул:
— Ничего подобного. Вы просто пытаетесь выгородить эту девку.
Расселл закрыл глаза, он презирал эту злобную тварь.
— Ты слышала, как ушла Луиза, и, когда зашла ко мне и комнату, сразу же поняла, что Луиза только что держала в руках ножницы. Когда мы с тобой разговаривали, ты видела, что я убираю в лоток скроенный материал, чтобы отдать его завтра швеям, а сегодня на рассвете ты очень ловко придумала, как избавиться от девушки, которая уже давно торчала у тебя занозой в заднице.
