Элизабет Ренье - Если это любовь

Взглянув на Кэролайн, Майлс сказал:

– Напротив, я нахожу ваше общество очень приятным. Согласитесь, что существуют два типа людей. Такие, как мы с Пирсом, только навлекают на всех неприятности: И такие, как вы сами с Кэролайн, которые должны всегда жить, как она выразилась, на солнечном свете.

Тимоти восхищенно посмотрел на него.

– А сегодня как раз солнечный день! – весело воскликнул он. – И по крайней мере, вас не повесили. Так выпьем же за свободу!

Они подняли кружки. В этот момент во двор въехала группа всадников.

– Стражи порядка, – заметил капитан, взглянув в окно. – На этой территории орудуют контрабандисты. Полгода назад солдаты нашли на сеновале десять бочек с французским бренди. Но вряд ли они снова найдут запрещенный товар на том же самом месте.

Подковы зацокали по булыжнику, звякнуло железо, когда всадники спешились. Голос хозяина заглушили громкие команды и проклятия, грохот тяжелых сапог по каменному полу трактира. Дверь гостиной широко распахнулась. В комнату вошел офицер, вытягивая шпагу из ножен, за ним следовали два человека с поднятыми мушкетами.

Капитан со стуком поставил свою кружку, расплескав эль. С побагровевшим от возмущения лицом он требовательно спросил:

– Что это значит?

Офицер не обратил на него внимания:

– Кто из вас Майлс Куртни из Виргинии?

У Кэролайн перехватило дыхание, и она привстала. Майлс отодвинул стул и поклонился.

– Что вам угодно? – спросил он ровным, как всегда, голосом.

Офицер удивленно воззрился на Майлса, затем вновь обрел уверенную осанку и четко объявил:

– Именем короля, я пришел вас арестовать!

– По какому обвинению?

– Предательство и подстрекательство к бунту.

Кэролайн в ужасе вскрикнула. Испуганный Пирс изо всех сил вцепился в ее юбку. Капитан тяжело поднялся и уперся кулаками в стол.

– Этот джентльмен мой племянник, сэр, – загремел он. – А я имею честь быть офицером его величества.

– Тогда вам лучше помолчать, сэр, – небрежно ответил офицер. – Вашей карьере не послужит на пользу родство с предателем.

Капитан треснул кулаком по столу, отчего посуда задребезжала.

– Как вы смеете! Предупреждаю вас…

Амелия схватила его за руку. Майлс двинулся к выходу.

– Капитан Пенуорден никоим образом не сочувствует моим политическим взглядам, – твердо сказал он. – Его преданность и верность престолу непоколебимы. Что же касается меня, то я отвергаю обвинение в измене. Но я готов идти с вами и предстать перед судом. Вы наверняка потребуете у меня шпагу.

Офицер снова уставился на него, озадаченный таким спокойствием. Затем, словно впервые заметив присутствие дам, он небрежно поклонился им:

– Прошу прощения, леди. Меня предупредили, что преступник может оказать сопротивление.

Очнувшись от потрясения, Кэролайн возмущенно воскликнула:

– Мне кажется, сэр, произошла какая-то ошибка. Мистер Куртни джентльмен, а не какой-нибудь бандит.

Офицер одобрительно посмотрел на нее:

– Вам повезло, сэр, что у вас такая защитница. – Он протянул руку за шпагой Майлса.

Пирс вскочил и побежал, огибая стол.

– Нет, нет! Я не дам вам забрать его! С вами буду драться я, если Майлс не хочет.

Оттолкнув рукой дула мушкетов, он бросился под ноги офицера. Возмущенный помехой, тот отшвырнул мальчика ногой. Майлс ринулся на помощь. Солдат тут же прижал его с стене, приставив к горлу кинжал. Пирс поднялся и вновь ринулся в атаку.

– Папа! Тимоти! – в отчаянии закричала Кэролайн.

Капитан изрыгнул проклятие и с силой оттолкнул стул. Тимоти опередил его и выскочил вперед, вытаскивая шпагу из ножен.

Вспыхнул огонь, и раздался оглушительный выстрел. Грохот выстрела оглушил Кэролайн, и она зажала уши ладонями. Комната наполнилась дымом. Сквозь дым она увидела, как люди застыли, словно статуи. А около ее ног лежал Тимоти, по его синему камзолу расползалось красное пятно, а в голубых глазах застыло удивленное выражение. Не веря своим глазам, она упала рядом на колени.

– Господи, господи… – Она задохнулась слезами. – Я не хотела, я не хотела, прости меня!

Кэролайн положила голову Тимоти себе на колени и без конца окликала жениха по имени, чувствуя, как холодеет его рука, как тускнеет свет в голубых глазах. Он пытался что-то сказать. Она наклонилась поближе и услышала несколько слов:

– Ты позвала меня, Кэролайн.

На мгновение он стиснул ее пальцы, потом голова его упала, и он обмяк у нее на коленях. В отчаянии она прижимала его к себе, отказываясь верить, что он умер, пока ее корсаж не намок от крови. Вокруг звучали какие-то голоса, двигались люди. Несмотря на ее сопротивление, кто-то поднял ее. Комната стала кружиться перед ее глазами. Она закрыла глаза, чувствуя, что сознание покидает ее. В следующее мгновение ее поглотила душная темнота и она упала без чувств.

Кэролайн казалось, что она пытается вынырнуть на поверхность моря. Когда наконец ей удалось вырваться из темноты, она поняла, что лежит в своей кровати. Она медленно обводила взглядом стены, гобелены, знакомые резные статуэтки, плимутский фарфор. Ничего не изменилось. Может, ей просто приснился страшный сон?

В комнате было так тихо, что сначала девушка подумала, что одна в комнате, но тут увидела у окна свою мать, голова которой склонилась над шитьем.

Кэролайн села, но сейчас же закрыла глаза от внезапного приступа головокружения. Она прильнула к Амелии, которая подбежала к ней, и, когда комната снова остановилась, тревожно спросила:

– Мама, что произошло? Мне… мне трудно вспомнить.

– Ты заболела, дитя мое. Должно быть, у тебя уже поднимался жар, когда мы выезжали из Лондона, а потом столько всего произошло…

Кэролайн отодвинулась, внимательно вглядываясь в лицо Амелии, когда та красноречиво замолчала.

– Значит, мне это не приснилось? – прошептала она. – Это произошло на самом деле. Тимоти?

Амелия прижала дочь к себе и ответила чуть дрогнувшим голосом, пытаясь скрыть свои чувства:

– Тимоти похоронили два дня назад, а лорда Бренкомба через день после него.

Кэролайн вскрикнула, как от физической боли, и спрятала лицо на плече матери.

– Это из-за меня, – говорила она между рыданиями. – Я позвала его на помощь. Но я не хотела, чтобы он…

– Выхватил шпагу и бросился на офицера? Мы никогда не узнаем, почему он это сделал. Это было совершенно на него не похоже; думаю, он на время просто потерял голову.

– Это было какое-то безумие! На что он надеялся, выступив против трех вооруженных людей, не умея владеть шпагой?

Амелия вздохнула:

– Мы даже догадаться не можем, что происходило у него в голове. Может, вид мальчика…