МакЛейн чувствовал, что лицо его пылает. Три женщины стояли неподвижно и молча смотрели на него. Их взгляды ранили не слабее кинжалов. Он резко повернулся и бросился вон из комнаты.
Жуана тихо застонала.
— Бедная девочка, — прошептала Виктория, обняв ее, — бедная девочка.
Жуана всхлипнула и начала успокаиваться.
— Тебе больно? — спросила Виктория. Этот вопрос подействовал на служанку возбуждающе. Она перестала всхлипывать и подняла на хозяйку покрасневшие глаза.
— Он вам тоже сделает больно, — прошептала девушка.
Не волнуйся, он больше ничего мне не сделает, — твердо ответила Виктория. Ее голубые глаза горели решимостью. Теперь все изменится. Она больше не потерпит присутствия этого чудовища в своей спальне. И пусть только попробует повторить с ней «это». Она будет кричать, звать на помощь, наконец, убежит из дома, а завтра утром заберет сестер и уедет.
Но как же Джейк? Ведь, он просил ее остаться, обещал защищать их, сказал, что скоро ее страдания кончатся. Может, он хочет увезти их из поместья?
Эта мысль пугала Викторию, но она знала, что воспользуется этой возможностью, как только она представится. Конечно, бегство с чужим мужчиной навсегда обесчестит ее, и никто не спросит, что заставило ее это сделать. Никто не станет выяснять, что ее муж был убийцей. Перед ней просто навсегда закроются двери хорошего общества. Она представила, как это все будет, и мороз пробежал по коже. Впрочем, где оно, это хорошее общество? Вокруг дикая и непонятная страна. Джейк поначалу тоже пугал ее, приводил в ярость, но рядом с ним она по крайней мере чувствовала, что живет. Виктория начинала ощущать, как в ней рождается страсть. Но если она станет его любовницей без всякой надежды хоть когданибудь пойти с ним под венец, то навсегда погубит свою бессмертную душу. А если расстанется с ним — похоронит себя заживо. Он стал для нее самым главным в этой жизни, и все ее страхи уже мало что значили.
Виктория успокоила Кармиту. Жуана уже пришла в себя, слезы на глазах высохли, а лицо стало решительным и упрямым.
— Не бойтесь, майор вам больше ничего не сделает, — заверила ее Виктория.
Она надеялась, что так и будет, но это еще одна ноша, которую ей предстоит взвалить на себя. Нельзя допустить, чтобы эти бедные женщины пострадали изза нее. Чтото скажет Джейк, когда узнает, что ему предстоит опекать уже шестерых, а не троих женщин. Для него это будет полной неожиданностью. Виктория горько усмехнулась.
— Возвращайтесь к вашим обязанностям, — мягко сказала она, поглаживая Жуану по плечу. — Обещаю, он не посмеет больше причинить вам зло. Но если только попытается, зовите меня.
Кармита обняла дочь и крепко прижала ее к себе. На щеке девушки постепенно разливался большой черный синяк. Вот так, обнявшись, они и направились на кухню.
Селия, самая беззащитная и самая открытая из них, была потрясена до глубины души.
— Я пойду спать, — прошептала она и выскользнула из комнаты.
Эмма посмотрела ей вслед и хотела уже последовать ее примеру, но остановилась.
— Зайди ко мне в комнату, — сказала она Виктории, — там мы сможем поговорить.
Они поднялись наверх и уселись рядышком на кровати, как делали когдато в детстве.
— Объясни, что происходит, — Эмма, как всегда, сразу перешла к сути дела.
Виктория сжала кулаки при одном воспоминании о том, что узнала от Джейка. Теперь у нее не осталось ни тени сомнения в том, что все это было правдой.
— Джейк сказал, что майор отнял поместье у семьи Сарратов, убил хозяина, изнасиловал хозяйку, не помню ее имени, и потом застрелил ее.
Эмма стала бледной как мел.
— Если все это правда, зачем ты заговорила о Сарратах? — в ужасе прошептала она.
— Мне хотелось узнать, что он ответит. — Голос Виктории был спокойным и ровным, но глаза ее горели — Мой муж — убийца, насельник и вор. Все, что сказал Ропер — правда.
— Что же нам теперь делать? — Эмма встала и начала ходить по комнате. — Мы больше не можем здесь оставаться, но и уехать нам будет очень трудно. Вряд ли майор даст нам денег на дорогу или экипаж. Надо придумать какойнибудь предлог и выбраться в СантаФе. Оттуда мы уже наверняка сможем уехать.
— Я не могу уехать. По крайней мере пока не могу.
Эмма удивленно взглянула на сестру:
— Почему? Неужели ты можешь остаться после того, как узнала, что твой муж насильник и убийца.
— Джейк просил меня не уезжать.
— А… — односложно ответила Эмма. Она все сразу поняла и замолчала, обдумывая сложившуюся ситуацию. — Виктория, — наконец заговорила она мягко, — ты знаешь, что всегда можешь рассчитывать на мою поддержку. Мы всегда будем благодарны тебе за все, что ты для нас сделала. Без тебя мы вряд ли смогли выжить. Решение выйти замуж за старого человека, да еще не нашего круга — самая большая жертва с твоей стороны. Но я не понимаю, как можно оставаться здесь? Разве Джейк не может уехать вместе с нами?
— Я не знаю, — во взгляде Виктории отразилось страдание. — Возможно, Джейк отвезет нас куданибудь. Но сейчас он попросил меня остаться и обещал, что это ненадолго.
— Ты доверяешь ему?
— А разве у меня есть выбор? Он единственный наш защитник.
Виктория могла бы доверять Джейку, если бы знала, что его поступки вызваны чувством к ней или представлениями о добре и зле. Но она была почти уверена, что он руководствуется совсем иными, неизвестными ей мотивами, а отнюдь не любовью к ней.
МакЛейна мучили кошмары. Он бредил. Ему казалось, что он только что отбросил от себя тело Елены, а из темного угла на него бросается ужасное существо. Это был он — сарратский ублюдок, только с волчьей головой и огромными горящими желтыми глазами. Вместо рук у него лапы с огромными, белыми, загнутыми когтями, которыми он снова и снова вцеплялся в мошонку майора. МакЛейну казалось, что он вопит и катается по всей комнате, но на самом деле его тело было неподвижно, только руки лихорадочно двигались. Мальчишка впивался в его горло клыками, его желтые глаза сверкали совсем рядом, и он видел в них свое собственное отражение. Наконец, его когти вцепились в член МакЛейна и вырвали из тела.
МакЛейн проснулся весь дрожа и диким взглядом обвел комнату, со страхом ожидая увидеть в углу ужасного пришельца. Тени обступали майора со всех сторон. Он не в силах был пошевелиться и неподвижно лежал на кровати, обливаясь потом. Его сердце готово было выскочить из груди, комната наполнилась запахом пота. Ничто не нарушало тишины, кроме его хриплого дыхания.
Этот ублюдок попрежнему преследовал его. Он не умер и был гдето здесь, рядом. МакЛейн в страхе вскочил, сжимая в руке свой нож…
