Она приблизилась к огромному щиту Александра. По преданию, это щит самого Ахилла, выполненный Гефестом и увековеченный в стихах Гомера, которые знал каждый эллинский школьник:
Щит из пяти составил листов
И на круге обширном
Множество дивного бог
По замыслам творческим сделал.
Там представил он землю,
Представил и небо, и море,
Солнце в пути неистомное,
Полный серебряный месяц,
Все прекрасные звезды,
Какими венчается небо.
Александр взял этот щит в Троянском храме, а взамен оставил свой. Да, от скромности он не умрет, но он вполне имеет право гордиться собой, кто же еще, если не он?! Таис обожала его самоуверенность. Она обожала его достоинства и его недостатки. Хотя, какие у него недостатки? И что такое недостатки? У других его недостатки сошли бы за великие достоинства. Ибо все в нем было значительно, необыденно. Таис не видела в нем недостатков. Слышала от других, что он слишком горд и вспыльчив. Да, он скор на все: на понимание, решение и реакцию, что не всегда хорошо. Но и сам Зевс чуть что — за гром и молнию — скор на расправу. И величайший герой, эталон мужа Ахилл отличался этим, сам Гомер прославил в веках его гневливость. Другой предок Александра — Геракл — тоже был горд и мстителен: убил гостя, нарушив святой закон гостеприимства. Так грешил, что смог очиститься только в пламени собственного погребального костра. С рассказами о них, в почтении к ним Александр вырос.
Что еще? Честолюбив, властолюбив? Славы жаждет? — Любой человек хочет быть скорее хозяином жизни, чем униженным рабом. И желание, чтобы твое имя осталось жить после смерти, вполне понятно. О малом и жалком легенды не слагают. Какой царь не стремится возвысить и обогатить свой народ, расширить свое царство, умножить его могущество, вершить справедливость, остаться в доброй памяти потомков? Разве что никуда не годный… Да, у Александра власть, но она же и ответственность, тяжкий труд. Его многим одарили боги, но любой дар — всегда и бремя. С этими мыслями Таис протянула руки, желая снять щит со стены и рассмотреть его поближе. Но он оказался таким тяжелым, что Таис еле удержала его и произвела шум. Сердце ушло в пятки.
— Это, видно, кошка, — услышала она объяснение Гефестиона из соседнего помещения и чуть не прыснула, одной рукой зажимая рот, а другой удерживая злополучный щит.
Вошел Александр, показал ей кулак, но ее вид так насмешил его, что он не сдержал улыбки и шепнул: «Брысь». Остаток совещания Таис провела в муках борьбы со смехом и с желанием для пущей убедительности помяукать. Наконец Александр распустил людей, и они нахохотались вдвоем, казалось, на жизнь вперед.
Кошкой иногда называл ее Александр за ее мягкость, ласковость, самостоятельность и несомненное внешнее сходство, а также в память об этом происшествии. А Таис действительно походила на кошку: разрезом глаз, скулами, треугольным лицом. А так как Александра было принято сравнивать с огненнооким львом, это в глазах Таис сближало их как членов одной звериной семьи. Его сравнивали, конечно, за храбрость, силу, царское достоинство, но и чисто внешне было в нем что-то от льва — в основном благодаря русым кудрям.
Наступило лето 332 года. Мол был готов, и в результате долгой и серьезной работы условия для решающего штурма Тира созрели. Специальные суда расчистили фарватер под стенами крепости. Корабли Александра успешно прорывали заграждения в обеих гаванях города.
Александр уже повел флот к мощному штурму, и город был бы наверняка взят, если бы не помешало странное событие — появление у мола морского чудовища, напугавшего всех. Обе стороны попытались истолковать это происшествие как омен в свою пользу. И хотя македонцам удалось разрушить часть городской стены и они попытались проникнуть в город, их атака была отбита. Александр подосадовал, но не долго. «Значит, чудовище было на стороне тирян», — без особых эмоций подытожил он.
Через несколько дней начался новый штурм. Александру удалось осуществить весьма дерзкий и технически сложный замысел разрушить городские стены с помощью машин, стоявших на кораблях. На специальных плотах подвозили тараны, осадные башни в 50 метров высотой и снаряды для катапульт с вращающимися пружинами и гигантских арбалетов, метавших пучки стрел на расстояние 400 метров. Связанные вместе два грузовых корабля подходили к стене и пробивали стоящими на них таранами бреши или бурили их специальными огромными дрелями. Потом они освобождали место кораблям с абордажными мостами, по которым штурмовые подразделения проникали в проломы. Обстреливая стены со всех сторон, македонцы одновременно стремились прорваться к гаваням.
Наконец под ударами орудий стена Тира рухнула, воины Александра захватили башни и через проломы ворвались в город. Сам Александр сражался на осадной башне и, рискуя жизнью, первым вскочил на стену. Первый во всем! Ну, как же еще! В гаванях никто не решился оказать сопротивление, когда македонский флот вошел в них. А в городе шли ожесточенные уличные бои. После стольких месяцев сопротивления тиряне не рассчитывали на милость победителя. Александр дал волю ярости по отношению к упрямому противнику, так потрепавшему его армию, он понимал, что ему не удастся удержать своих людей. Штурм завершился кровавой бойней. Пало около 6 тысяч защитников, 13 тысяч жителей были проданы в рабство, но город не был уничтожен.
Александр заселил его окрестными финикийцами, и вскоре Тир оправился от потрясения, хотя своего прежнего положения хозяина средиземноморской торговли больше не вернул. Им стал новый город — Александрия Египетская, — которого еще не существовало на земле. (А только в мечтах Александра, не знавших границ.) Александру, единственному за всю 300-летнюю историю Тира, удалось взять город, и он считал, что ему как полководцу есть чем гордиться.
С задержкой на семь месяцев он принес жертвы Гераклу Мелькарту, устроил в его честь торжественную процессию, гимнасические состязания и бег с факелами, а себе и армии позволил заслуженный отдых на несколько дней после долгих и изнурительных ратных трудов.
Когда жизнь в лице Александра повернулась к Таис лицом и над ней засияло солнце, ей казалось, что все на свете теперь только для нее — избранницы судьбы. Она счастлива и любима, о чем можно еще мечтать? Она долго ждала и терпеливо надеялась, и вот ей воздалось. Все стало другим: солнце — ярче, деревья — зеленее, воздух — свежее, люди — добрее. Ей даже казалось, что она понимает, о чем поют птицы, и слышит, как распускаются цветы. И Таис от души благодарила богов за свое счастье, особенно Афродиту, по-финикийски — Астарту, в храме которой они иногда встречались с Александром.
