— Но твоя мечта сбылась, папа! — воскликнула Николь. — Ты стал самым знаменитым жокеем в Англии.
— Все это так, Проказница. — Ник с нежностью погладил руку дочери. — Так вот, если Тайрхем действительно тот, кто тебе предназначен, то я буду самым последним ханжой, если помешаю твоему счастью. Да, вы разные люди. Но мы с Алисией так любили друг друга, что это помогло нам забыть о различиях. Конечно, это произошло не вдруг, и порой нам было очень трудно. Я привык заботиться о себе сам, приходить и уходить когда мне вздумается, встречаться с друзьями. Алисия же была домоседкой, по воскресеньям посещала церковь и привыкла каждый вечер ровно в семь часов выходить к семейному столу. Каждый из нас к чему-то потихоньку привыкал, от чего-то потихоньку отказывался, и это каким-то образом срабатывало. В твоем случае привыкание будет еще более тяжелым. Но ради тебя, ради памяти моей незабвенной Алисии я подожду. Слушайся своего сердца, а я буду молить Бога о твоем счастье. Но горе маркизу Тайрхему, если он хоть чем-то обидит тебя!
— Спасибо, папа! — Николь порывисто обняла отца. — Ты замечательный человек, и мама сделала правильный выбор.
— Мы были счастливы с твоей матерью. Но нам потребовались сила, терпение и твердость характера. Все это у тебя есть. — Он взял Николь за руки и откинулся на спинку кресла. — Страшно, Проказница?
— Ужасно!
— Так и должно быть. — Олдридж легонько дернул Николь за козырек кепки. — Будь осторожна, Ники. Ты обладаешь мужеством, но сердце у тебя нежное. — Смущенно закашлявшись. Ник поднялся на ноги. — А теперь иди, занимайся со своим жеребцом. Ты уже попробовала его в галопе?
— Да, сегодня утром, — отозвалась Николь, радуясь перемене темы. — Кинжал очень грациозен. Он скорее плывет, а не бежит. Сегодня после обеда я планирую взять несколько простых препятствий, чтобы закрепить технику. Если все пойдет хорошо, завтра я пройдусь с ним положенное расстояние галопом, а Брекли будет засекать время. А когда Дастин вернется из Суффолка, то увидит, что мы с Кинжалом подготовились к Эпсому на целую неделю раньше срока.
При упоминании о поездке Дастина в Суффолк, Ник Олдридж нахмурил брови.
— Надеюсь, Тайрхем узнает достаточно, чтобы положить конец всему этому и вернуть меня на скаковую дорожку, где мне и место.
— Папа, я знаю, ты беспокоишься… — начала было Николь.
— Беспокоюсь? Да я просто с ума схожу. Но сведения, которые я дал маркизу, да еще плюс то, что добавит Салли, должны дать какие-то результаты.
— Если только существуют ответы, — отозвалась Николь, — Дастин их найдет.
Дастин тоже на это надеялся.
Прислонившись к стеклу, он посмотрел на проплывавший за окном экипажа сельский пейзаж Суффолкшира. Тайрхем приближался к конечному пункту своего путешествия. В который уже раз Дастин достал составленный Олдриджем список и задумался, к чему может привести начатое расследование. Если ему повезет, то Ник Олдридж обретет свободу, а Николь будет принадлежать ему, Дастину. Но это будет совсем не так просто. Николь столь же упряма, сколь и красива. Что ж, если понадобится, он сдвинет небо и землю, но своего добьется.
Дастин с нежностью вспомнил вчерашний поцелуй, изумление в глазах Николь и откровенное проявление чувства на ее лице. Господи, как же он хотел, чтобы этот поцелуй длился вечно!
Перед Дастином стояла нелегкая задача: завоевать Николь, убедив ее в том, что его намерения честны, особенно если учесть, что он опорочен в глазах Николь. И все же первую победу он одержал, убедив Николь согласиться с его визитами. Нет, даже две победы — его пригласила не только Николь, но и ее отец. Вспоминая написанное на лице Олдриджа смятение, Дастин ощутил прилив сочувствия. Этот человек обожает свою дочь. И нет ничего удивительного в его нежелании отдать ее в руки отъявленного распутника.
Что ж, эти опасения скоро рассеются словно дым.
— Прибыли, сэр, — объявил кучер, останавливая экипаж.
Очнувшись, Дастин сунул список обратно в карман, открыл дверцу и спрыгнул на землю.
На первый взгляд коттедж, к которому они подъехали, выглядел необитаемым. Дастин помрачнел. Олдридж ничего не говорил о том, что Салливан может куда-то отправиться после Ньюмаркета. К тому же вчера поздно вечером Дастин отправил Салливану телеграмму с просьбой встретиться сегодня утром. Так куда же, черт возьми, он подевался?
Дастин постучал. Дверь была не заперта. В голове Дастина тут же зазвенел тревожный звонок. Он вошел в дом.
— Мистер Салливан! — Тишина. Дастин озадаченно огляделся, все более проникаясь ощущением, что здесь что-то неладно. Мебель, насколько он мог видеть, стояла на месте, и все же…
— Салливан! — снова позвал Дастин.
Ему показалось или он действительно услышал какой-то шорох? И тут до его слуха донесся слабый стон. Забыв об осторожности, Дастин бросился в комнату, которая служила, очевидно, спальней.
— Саллив… — Дастин осекся, увидев посреди комнаты скорчившееся тело. — Черт возьми! — Он мигом оказался возле лежавшего на полу человека. Опустившись на колени, Дастин осторожно перевернул пострадавшего на спину.
Лицо и голова Салливана были залиты кровью, одежда изорвана, глаза заплыли. Настольная лампа валялась возле кровати, там же лежали и скомканные простыни, которые Салливан, падая, очевидно, потащил за собой. Либо его захватили врасплох, либо нападавшие оказались сильнее. Если это те самые громилы, которые приезжали в Тайрхем, то довольно хрупкий Салливан не мог им противостоять.
— Салливан, вы меня слышите? Я — Тайрхем.
С величайшими усилиями Салли приоткрыл один глаз.
— Тайр… хем…
— Здорово вас отделали. Лежите спокойно. Я постараюсь вам помочь.
Дастин встал и, обследовав коттедж, обнаружил наконец кухню. Найдя кувшин, он наполнил его водой и принес в спальню, затем отыскал стопку чистых носовых платков, часть из них смочил, а остальные оставил для перевязки.
Почувствовав прикосновение холодной материи к коже, Салливан застонал. Да, обработавшие Салливана бандиты были профессионалами высокого класса: ранения, нанесенные несчастному жокею, были тяжелыми, но не смертельными. Дастин не был удивлен. Нападавшим достаточно было как следует проучить и запугать Салли, чтобы он рассказал им все о Нике Олдридже. А если Салливан откажется им помогать, то поспешит предупредить Олдриджа и приведет их прямехонько к Нику. Салливан, конечно, мог схитрить и не бросаться сразу на поиски приятеля, но бандиты не сомневались в том, что весть о нападении дойдет до Олдриджа и он, в свою очередь, бросится спасать друга. А этого они и ждали.
Дастин, как мог, перевязал Салливана, подложил ему под голову подушку и накрыл одеялом. Вообще-то жокей был достаточно легким, и Дастин вполне мог его поднять, но он не решился переносить раненого на постель. Этого не стоило делать, если имеются переломы или внутреннее кровоизлияние.
