Совершенно неожиданно Хок осознал, что каждая минута, проведенная с Розой, ему бесконечно дорога. Поднявшись на локте, он осыпал поцелуями ее высокий чистый лоб, тонкие брови, прекрасные глаза, трогательно-беззащитную ниточку пульса на виске.
Его губы, спустившись по нежной шее к гладкому плечу, вкушали свежесть кожи. Он прикоснулся губами к каждому ее пальцу.
Манящее девичье тело разожгло в нем огонь желания. Он вновь почувствовал себя молодым и сильным. Только в отличие от юноши с горячей кровью, был он достаточно мудр и терпелив. Неизвестно, что их ждет впереди. Пусть первый опыт любви останется у нее в памяти прекрасным мигом.
С упоением он целовал ее губы и грудь. Медленно и осторожно Хок вошел в девушку.
Внезапная боль пронзила Розу. Она вскрикнула. Но крик не был протестом. В умелых и нежных руках Гарета ей было тепло и покойно. Она доверяла ему, и Роза всего лишь крепче прижалась к возлюбленному.
– Расслабься, мой сладкий соловушко, – прошептал он.
Движения Гарета были сначала замедленными, потом, подчиняясь древнему, как мир, ритму, стали убыстряться. То была песнь любви.
Боль осталась, но это была сладкая боль. Роза улыбалась, слезинки катились из-под опущенных ресниц. В ней все замирало и вспыхивало, горело, поднималось и падало. Она едва слышно шептала имя любимого. То, что она испытывала, нельзя было описать никакими словами. Сладость нового обретения покорила ее и радостно удивила. Этого не могли предвосхитить самые смелые и волшебные мечты.
– Дорогой мой, ты самый замечательный, наверное, из всех мужчин в мире! – выдохнула она. – Я и не знала…
– Ты создана для любви, мой соловушко! – его низкий взволнованный голос срывался.
– Ты открыл мне невероятное!
Ее благодарность больно резанула его по сердцу. Чувство вины подступило, как горькое похмелье после сладкого вина. Он казнил себя, презирая за минуту слабости. Он должен был ее сберечь, отослать от себя. Вот она, красавица-роза, лежит изломанной в его постели. Как он посмел воспользоваться тем, что она доверчиво предложила ему себя, не зная истинного лица мужа.
Ее трепетные пальцы нежно ласкали его грудь. Он заметил кольцо, которое должен по договору переслать лорду Джону. Как возненавидит его Роза, когда узнает, что человек, которому она отдала сердце, душу, любовь, – обыкновенный вор! Какое горькое разочарование ее постигнет! Как же она будет вспоминать о нем? Как о своем первом возлюбленном или как о человеке, который продал ее чистую доверчивую душу за кошелек с золотом?
На рассвете закричали петухи. Заспанные слуги, зевая, выползли из своих углов. Тангейт просыпался. Перезвон, доносившийся с церковной колокольни, призывал всех к утренней молитве.
Роза потянулась и недовольно что-то пробурчала себе под нос. Ну почему непременно нужно так рано пробуждаться! Утренний холод пробрался в спальню. Она прижалась к Гарету и глубоко вздохнула, вдыхая запах лаванды и сплетенных тел – запах любви. Не открывая глаз, она улыбнулась. Что за чудо – просыпаться в объятиях любимого мужчины! А может, ночь любви ей лишь приснилась? Как все было восхитительно, волшебно! Нет, то был не сон. Нельзя во сне вообразить тех сладостных чувств – их можно только пережить.
– Уже утро? – спросонья удивился Гарет.
Он был великолепен: густые золотистые волосы растрепаны, глаза блестят.
– Звонят к заутрене, – Роза нежно прильнула к Гарету. – Ах, милый, так холодно! Не хочется покидать постель, но Кеннет, наверное, уже ждет нас в церкви.
– Если и ждет, то тебя, а не меня. Мне запрещено посещать службы, забыла? – он совсем проснулся, старая боль, прежние обиды и заботы возвратились. – Иди! Я останусь здесь.
Маленькие руки ласково гладили его тело. Роза вновь радостно ощущала, как оно оживает от ее прикосновений. Она возжелала любви, как никогда прежде, – теперь она ведь знала, что такое восторг и упоение любви!
Гарет ее остановил.
– Послушай меня, детка! – он пытался не смотреть на ее горящие вожделением глаза и припухшие губы, с которых он этой ночью пил нектар страсти. – Ты хочешь, чтобы я снова низко пал, нарушив условия нашего брачного договора? Хочешь, чтобы ради нескольких минут похоти забыл обо всем?
Роза смутилась.
– Гарет, я только хотела…
Он глядел в сторону, отстранясь от той страстной женщины, которую сам сотворил такой. Уставившись мрачно в холодную каменную стену спальни, он твердо произнес:
– Иди на мессу, Роза! А когда вернешься, начнем собираться в Мастерсон.
Дрожа от холода, она оделась. На полу, у ножки кровати, лежали лепестки розы, которую вчера вечером она принесла Гарету. Они сморщились, увяли.
Роза задержалась у двери.
– Гарет, что с тобой сегодня? Может, я сделала что-нибудь не так или… не понравилась вчера тебе?
– Ради Бога, Роза, не смотри на меня, как побитая собака! Это не из-за тебя. Ты здесь совсем ни при чем.
Она стояла – такая маленькая, потерянная, обиженная.
Хок добавил, уже мягче:
– Мне с тобой всегда было хорошо, особенно этой ночью, девочка моя! А сейчас поторопись, а то опоздаешь к утренней молитве.
* * *
После службы они тронулись в путь, сытые и отдохнувшие. С собой в дорогу им дали целую корзину снеди. Кеннет предложил и лошадей, но Гарет отказался. Он не любил быть чрезмерно обязанным даже хорошим друзьям.
В дороге Розу не тревожило молчание Гарета. За несколько дней, проведенных вместе, она стала привыкать к его суровому нраву. Только изредка, украдкой, она поглядывала на строгое мужественное лицо Хока, думая о восторгах прошедшей ночи. Теплые волны нежности накатывали на нее при воспоминаниях об объятиях и поцелуях.
К полудню они притомились. Даже окружающий пейзаж; стал действовать утомляюще: нескончаемые луга желтели пожухлой травой, изредка попадались островки деревьев с полуоблетевшей листвой. Путники сели отдохнуть и перекусить. Молча жевали они черный хлеб с сыром, запивая красным вином из фляги. В окружении высокой травы Роза смотрелась диковинным цветком. Сквозь облака пробивались редкие потоки неяркого солнца, и казалось, что все лучи света обращены к Розе. Сегодня она была еще красивее. Прекрасные черты юного лица обрели спокойствие уверенной в себе женщины. Это и точило душу Гарета! Что он натворил, совершив непоправимую ошибку! Зачем он поступил столь бесчестно?
Как изменятся эти прекрасные черты лица, когда Роза узнает истинную причину ее похищения из монастыря! Высокий чистый лоб избороздят морщины, потемнеют фиалковые глаза, губы, по которым сейчас блуждает прелестная улыбка, искривятся в гневе. Хок не видел Розу такой ни разу, но предполагал, что ее гнев будет столь же силен и всепоглощающ, как и любовь.
