— Мистер Квомби, вы бесподобны! — прошептала миссис Мэдкрофт, не скрывая своего восхищения.
Мне мистер Квомби кивнул с таким видом, словно требовать от мистера Ллевелина извинений ради меня для него обычное дело.
В восемь мы вошли в столовую. Едва ли кто из нас остался в душе равнодушен к тому, что увидел. Стол был уставлен серебряными подсвечниками, высокими хрустальными бокалами для вина, кубками граненого стекла для воды. Столовые ножи при колебании пламени свечей поблескивали и придавали всему этому особую значимость. А вообще, все эти бокалы, кубки, ножи, выставленные и выложенные в четкие, стройные ряды и шеренги напоминали боевой порядок перед сражением.
Только мельком взглянув на этот стол, можно было догадаться о несметных богатствах мистера Ллевелина. А задумчивое лицо миссис Причард наводило на мысль, что многие женщины желали бы иметь такого мужа, как хозяин Эбби Хаус. Не удивительно, что он тщательно выбирал будущую хозяйку имения. Думаю, что мистер Ллевелин встречал немало незамужних и овдовевших молодых леди, которые хотели бы, чтобы он любил их и восхищался ими.
Где-то в глубине сознания у меня мелькнула мысль, что и я, наверное, желала бы привлечь внимание хозяина имения. Что, может быть, этим и объяснялась та легкость, о которой я уступила ему в гостиной мачехи, позволив обнять и поцеловать себя. Кто знает, что таится в глубинах моей души.
Несомненно одно: мистер Ллевелин знал цену своему богатству и знал себе цену как хозяину этого богатства. Наверное, этим и объяснялось его непомерное высокомерие.
Несмотря на то, что время обеда уже настало, тарелки еще не были поставлены на стол. Урсула недовольно поджала губы, тем не менее, кивком головы пригласила нас сесть за стол. Я оказалась в самом конце стола, напротив миссис Мэдкрофт и рядом с доктором Родосом. Оставалось недоумевать, по чьей это милости доктор Родес был вынужден разделять мое общество, в то время как ему полагалось сидеть рядом с Фанни.
— Дело в том, что у нас не равное количество дам и джентльменов, — объяснила Урсула. — А Эдмонд должен, конечно, сидеть на своем обычном месте. Поэтому мне пришлось сделать все возможное при таких обстоятельствах.
Это была явная выдумка. Доктор Родес вполне мог поменяться местами с миссис Причард, предоставив ей место рядом со мной. Ясно, что решение посадить Фанни и ее жениха порознь было намеренным. Сидевший во главе стола мистер Ллевелин сердито посмотрел на Урсулу, но ничего не сказал. Фанни тоже молчала. Она понимала, что протест бесполезен, брат пресечет его молчаливым недовольством. Сестры сердито посмотрели друг на друга со своих мест.
Неугомонная Салли чувствовала себя как всегда великолепно. Возвращаясь к теме разговора в гостиной, она дотронулась до рукава с буфами своей подруги и спросила:
— Как ты полагаешь, миссис Кевери правда слышала действие призрака твоей матери?
При этом Салли изобразила дрожь по телу.
— Конечно, нет, — ответила вместо Фанни миссис Медкрофт. — Дитя не обладает способностями медиума. Я думаю, что кто-нибудь из служанок плохо выполнял свои обязанности.
— Служанки в Эбби Хаус не выполняют свои обязанности плохо, — натянутым голосом возразила Урсула. — Скорее всего, мисс Кевери страдает больным воображением.
Винни сдвинул свои густые брови и заметил:
— Тем не менее, отдавая дань вспыльчивому нраву Лили и образной памяти людей, все это вызывает ' целый ряд вопросов.
— Неужели об этом еще недостаточно сказано? — недовольно произнес хозяин имения. — Никакого шума не было. Я находился в соседней комнате и ничего не слышал.
— Но ты не медиум! — настаивала на своем Салли. Только некоторые люди могут слышать действие привидения. Я права, миссис Мэдкрофт?
— Да, конечно, — подтвердила медиум. — Но я уверена, что дитя ошиблось.
Вокруг моего сообщения и меня разбушевались страсти. У меня тоже набралось много вопросов. И, к сожалению, ни одного ответа. Почему, например, дверь была открыта, если ее держат на замке? Кто-нибудь заходил до меня? Если заходил, то куда он ушел? И что это были за звуки? Из какой комнаты они доносились? От этих многочисленных вопросов у меня должна была трещать голова, я удивлялась, что она еще не разболелась. Резкий голос Эглантины вернул меня к беседе за столом.
— Плохо, что привычки Лили всплыли у нас в памяти, — произнесла она. — Копаясь в ее подноготной, мы…
— Думаю, что ты сказала уже достаточно, — перебил ее муж, посмотрев в сторону хозяина.
Эглантина осмотрела всех присутствующих, и ее глаза ярко блеснули при слабом освещении свечей.
— Возможно, кое-кто не знает, что Лили пела в мюзик-холле до того, как вышла замуж за мистера Ллевелина, — жизнерадостным голосом произнесла Эглантина.
— Господи! — не выдержал Урсула. — Ну зачем ворошить прошлое?
— Было бы лучше, если бы вообще о ней не говорили, — согласилась миссис Мэдкрофт. — Я не хотела бы, чтобы моя деятельность зависела от всего того, что здесь было сказано.
Мистер Ллевелин поднял подбородок и посмотрел на Эглантину, думая о чем-то своем.
— Тогда, пожалуй, продолжайте, — кивнул он Эглантине. — Вы не сможете сказать ничего кроме того, что можно узнать в результате исследования истории семьи. Ваше сообщение лишит наших гостей возможности получить информацию из неизвестных нам источников.
— Заверяю вас, что это не входит в мою практику, — запротестовала миссис Мэдкрофт.
— Тогда вы должны знать, что мой отец женился на женщине, которая была на много моложе его, — с каменным лицом произнес мистер Ллевелин. — На женщине, которая зарабатывала себе на жизнь как певица сомнительных баллад.
— Эдмонд, достаточно, — почти выкрикнула Урсула, выразительно посмотрев на Фанни. Затем ее взгляд упал на часы.
— Господи, уже четверть девятого, — спохватилась Урсула. — Что могло случиться с обедом?
Она протянула руку к звонку. Но прежде чем ее пальцы коснулись серебряной ручки, дверь шумно отворилась. В помещение вошел лакей в белых перчатках, с негнущейся спиной и бесстрастным выражением лица. Он подошел к стулу Урсулы.
— Вы хотите еще подождать с обедом, мэм? — приглушенным голом спросил он. — Повар говорит, что, если вы еще помедлите, то жаркое сгорит.
— Что?! — выкрикнула пораженная Урсулла. — Почему повар решил, будто я хочу задержать обед?
— Элси сказала, что еще один гость не спустился к обеду, — дал разъяснение лакей. — Молодая женщина, я полагаю.
Наступило длительное и тягостное молчание. Мне понадобилось всего несколько секунд, чтобы припомнить, что миссис Причард была последней прибывшей. Других гостей, кроме сидящих за столом, в доме не было.
