Однако действовать следовало с предельной осторожностью, чтобы Маккендрик ничего не заподозрил и не выгнал их из дома. А Маккендрик, конечно же, хотел бы, чтобы его охотничий домик приносил прибыль, поэтому он никому не позволит сорвать его планы. Значит, нужно было как-то его перехитрить, возможно, даже пойти на риск, если риск будет оправдан.
Тяжело вздохнув, Джиана окинула взглядом людей, которых называла своей «семьей». По ее замыслу, каждому из них отводилась особая роль, и успех каждого зависел от того, как исполнит свою роль другой. Только так – сообща – они смогут добиться цели.
– Мы должны полагаться друг на друга, – напомнила Джиана. – Потому что больше нам не на кого рассчитывать.
Немного помолчав, принцесса взглянула на Альберта.
– Нам необходимо получить доступ к почте Маккендрика. Прежде чем газеты передаются ему, они иногда попадают в руки дворецкого, не так ли? Вы, Альберт, должны предварительно просматривать газеты, так как в них снова могут появиться статьи о событиях в Каролии. При этом непременно будут упоминаться наши имена и могут даже появиться наши фотографии. Вы должны ежедневно прятать все газеты, в которых содержатся какие-либо сведения о нас, понятно?
Альберт молча кивнул.
– Мы не можем допустить, чтобы Маккендрик прочел эти газеты. И уж тем более нельзя допустить, чтобы он увидел мою фотографию, потому что он обязательно меня узнает. Мы должны предотвратить разоблачение, которое грозит нам смертью. А если Адам Маккендрик узнает меня на фотографии, то наш маскарад будет закончен.
Как бы в знак согласия с хозяйкой Вагнер принялся рвать зубами газету, которую принцесса положила на стул. Взглянув на пса, Джиана улыбнулась; хотя Вагнеру было уже три года, он иногда вспоминал детство и предавался щенячьим шалостям – разрывал на части газеты и грыз туфли. В прошлом отец не раз отчитывал Джиану за то, что она не уследила за Вагнером и тот забрался в кабинет князя или в гардеробную. В таких случаях ущерб, нанесенный псом, вполне мог сравниться с ураганом или каким-нибудь другим стихийным бедствием.
И тут Джиану осенило – ей пришло в голову, что можно использовать вредные привычки Вагнера, чтобы помешать Адаму знакомиться с содержанием утренних газет. «Итак, решено, – подумала она. – С сегодняшнего момента Вагнеру будет открыт свободный доступ к газетам мистера Маккендрика».
Разумеется, принцесса отдавала себе отчет в том, что ее затея довольно рискованная. Она прекрасно понимала, что Адам будет ужасно недоволен и бедному псу придется испытать на себе всю силу его гнева. Что ж, она сумеет защитить своего любимца. Вагнер всю свою жизнь защищал ее, и теперь настала очередь Джианы платить ему той же монетой. Она не даст верного пса в обиду.
На письменном столе в библиотеке осталось еще много газет, и им с Вагнером предстояло изрядно потрудиться.
– Вы меня поняли? – спросила она, снова окинув взглядом свое «семейство».
Все утвердительно закивали.
– Вот и хорошо, – промолвила принцесса. – Итак, начнем с этого же дня.
В библиотеке пахло дорогими сигарами, кожаными книжными переплетами, лимонным пчелиным воском для протирания мебели и… Адамом Маккендриком. Джиана на цыпочках подошла к письменному столу и, чиркнув спичкой, поднесла ее к фитилю лампы.
– Что, вернулись на место преступления? Или для продолжения урока поцелуев? – Адам рассмеялся и добавил: – Только осторожнее, пожалуйста. Не разбейте лампу, иначе спалите весь дом.
Поднявшись с дивана, Адам приблизился к Джиане.
– Как вы догадались, что это я? – спросила она.
– По запаху флердоранжа.
– Простите… – Джиана взглянула на него с недоумением.
Он снова рассмеялся.
– Дорогая, только от вас в этом доме пахнет цветами апельсинового дерева.
– А вы единственный, от кого пахнет сандаловым деревом и сигарами.
– Вы это заметили? – проговорил Адам с ухмылкой. Джиана покосилась на кожаный диван.
– Как же можно было этого не заметить?
Проследив за ее взглядом, Адам тотчас же понял, что имелось в виду. Шагнув к Джиане, он раскрыл ей объятия. И Джиана тотчас же забыла обо всем на свете – в следующее мгновение она оказалась в объятиях Маккендрика. И он снова ее поцеловал.
Только на сей раз Джиана уже имела представление о том, чего можно от этого ожидать и как следует реагировать. Обвивая руками шею Адама, она со всей страстью ответила на поцелуй. Он обнял ее еще крепче, и в какой-то момент ей снова почудилось, что сердца их бьются в унисон.
Наконец, чуть отстранившись, Джиана тихонько вздохнула. Этот поцелуй был похож на первый, который она постоянно вспоминала, и в то же время он оказался чем-то большим – этот поцелуй был одновременно и нежным, и сладостным, и возбуждающим. И конечно же, он требовал такого же ответа.
Отвечая на поцелуй, Джиана в восторге трепетала и старалась как можно крепче прижаться к Адаму. В эти мгновения она забывала обо всем и словно растворялась в поцелуе. Прежде она даже не подозревала, что поцелуй мужчины может похитить у нее сердце и душу, но вот сейчас… Сейчас она с удивлением обнаружила, что именно это с ней и произошло. И теперь она была не просто обыкновенной принцессой из плоти и крови, – а вдруг превратилась в принцессу из волшебной сказки, спавшую много лет, пока в один прекрасный день к ней не явился прекрасный принц и не разбудил ее своим поцелуем.
Адам Маккендрик целовал ее так, словно она была для него самой желанной женщиной на свете. Он пробудил в ней мечты и желания, о которых она забыла в тот самый день, когда погибли ее родители. Он ласково дразнил ее и нежно уговаривал. Он обещал. Он обнимал ее так, словно она, принцесса Джиана, была рождена именно для того, чтобы находиться в его объятиях. И ей больше всего на свете хотелось, чтобы Адам обнимал ее и обнимал…
Только сейчас, в его объятиях, она впервые осознала, какой большой жертвы требует от нее ее положение. Принцесса королевской крови династии Сакс-Валлерштайн-Каролии не имеет права выйти замуж по любви. Потому что долг требует от нее, чтобы она вышла замуж ради политической и экономической выгоды своей страны. Конечно, каролийский закон позволял ей выйти замуж за мужчину ниже ее по положению, но не могло быть и речи о замужестве, если ее избранник не являлся аристократом и не имел титула, переданного ему по наследству. И уж конечно, прямая наследница каролийского престола не могла вступить в брак, не получив предварительно согласия своего ближайшего родственника мужского пола. А Виктор никогда не согласится, чтобы она вышла замуж не за него, а за другого мужчину. Он скорее убьет ее, чем допустит это. Если кузен уже обагрил свои руки кровью ее родителей, то не было оснований предполагать, что он пощадит ее и мужчину, которого она выберет себе в женихи. Тем более американца.
