– Тебе не удастся убежать от жизни, Холли.
Вздрогнув, она подняла голову и увидела освещенного лунным светом Скотта Колтера. Он пристально смотрел на нее.
– Уходи… уходи прочь, – проговорила Холли запинаясь. О! Ну почему она так сказала?
Он сел рядом, но даже не попытался коснуться ее.
– Нет. Я не уйду. И все, что беспокоит тебя, останется с тобой.
– Меня ничто не беспокоит! – сердито закричала она. – Все прекрасно, спасибо. И если вы перестанете докучать мне, я буду вполне счастлива.
– Ты счастлива, сидя здесь, на земле, и ища четырехлистный клевер, пока там, в доме, танцуют? – насмешливо спросил Скотт.
Не поднимая глаз, Холли кивнула.
– Я была счастлива, пока ты не явился сюда.
Он смеялся долго и громко.
– Да ведь ты пьяна! Если бы я повалил тебя на землю и овладел тобой, ты ничего не вспомнила бы завтра. И не обвинила бы меня, как прошлый раз, что я тебя совратил.
– Ублюдок! – воскликнула Холли, твердо посмотрев на него. – Ты подлый, трусливый, грязный янки. Разве я не дала тебе понять, что ненавижу тебя и никогда не захочу увидеть снова!
Он покачал головой:
– Нет, я не понял ничего, кроме того, что ты самая упрямая женщина из всех, с кем я имел дело. Ты и притворяться не умеешь! Ты любишь меня. И любишь сильно, но слишком упряма, чтобы признаться в этом даже себе.
Холли попыталась подняться, желая спастись бегством от Скотта и его слов, но он схватил ее за руку.
– Тебе не удастся убежать от жизни, Холли. Никуда ты не пойдешь. Сиди здесь, пока не протрезвеешь. Я не стану напрасно тратить силы, убеждая тебя, что ты заблуждаешься на мой счет, но не пущу тебя в дом, иначе ты выставишь себя полной дурой. Так что продолжай искать четырехлистный клевер, как маленькая девчонка, какова ты и есть на самом деле.
Она со вздохом опустилась на траву, признавшись себе, что Скотт прав.
– Я догадываюсь, что сваляла дурака, – согласилась она, – сделала много ошибок… в том числе и в тот день в лесу. – Холли опасалась, как бы Скотт не проявил настойчивость. – Мне не в чем винить тебя. Я хотела твоей любви, но боялась уступить тебе и самой себе тоже. Мне всегда говорили, что это запрещено до свадьбы. А в довершение всего ты оказался еще и янки.
Скотт осторожно убрал прядь волос с ее лица. Более совершенного создания он никогда не видел.
– Я небезупречен, Холли. Мне следовало с самого начала сказать тебе, кто я такой. Однако я увидел, как фанатично ты ненавидишь всех янки, и не допустил, чтобы реальность испортила такой чудесный день.
– Реальность! – Она горько рассмеялась. – Реальность? Насколько приятнее была бы жизнь, если бы мы могли только пить шампанское и пребывать в мире грез. Никаких страданий, только море шампанского. И мечты.
– Но как ты узнаешь, что к тебе пришло настоящее счастье, если все время будешь в забытьи? – тихо спросил он.
Холли молча пожала плечами, потом промолвила:
– Реальность состоит в том, что янки убили моего отца, дед умер, ибо сердце его было разбито, а какие–то ублюдки избили меня, чтобы выгнать с моей земли.
– Посмотри правде в глаза, Холли, – вздохнул Скотт. – Ты должна покинуть свою землю – по крайней мере на время.
Она быстро подняла голову, и глаза ее сверкнули при свете луны.
– Сдаться? Никогда!
Скотт задумчиво смотрел на реку, спокойно несущую свои воды. Ему хотелось рассказать ей всю правду, но он не мог.
– Возможно, все это вскоре закончится, – проговорил Скотт, надеясь, что так и будет. Еще несколько улик, и он начнет действовать.
Холли украдкой любовалась его профилем. Почему все настолько неудачно сложилось? Разве дурно то, что она была счастлива с ним?
Скотт перевел взгляд на клевер, освещенный луной, рассмеявшись, потянулся, сорвал четырехлистный клевер и подал его Холли:
– Возьми. Может, теперь счастье улыбнется тебе, и в твоей жизни будет много радостных дней с шампанским.
В эту минуту Холли поняла, чего хочет. Оставив сомнения, она взяла клевер, поднесла к губам, потом отбросила.
– Мне не надо шампанского, Скотт. Я хочу тебя и твоей любви. Сейчас же!
Пораженный Скотт на мгновение растерялся, но тут же крепко обнял ее и прижал к себе. Холли доверчиво прильнула к нему, он ощутил нежную округлость ее груди и осыпал ее горячими поцелуями.
Скотт отнес девушку к маленькой рощице, справа по берегу реки, – идеальное убежище для любовников, наконец обретших друг друга, осторожно положил ее на душистую траву и лег рядом, целуя ее шею и плечи. Скотт обнажил грудь Холли и, чувствуя, как напрягается под его губами жаждущее ласк тело, с жаром прошептал:
– Верь, любимая! Верь, что ты этого хочешь, потому что сейчас я могу тебе дать только это. Ни грез, ни иллюзий, а только эту минуту.
Холли все поняла: ни свадьбы, ни будущего, только здесь и сейчас. Закрыв глаза, она притянула Скотта к себе. Он, задыхаясь, шептал:
– Я не отпущу тебя, Холли. Мы будем любить друг друга всю ночь напролет, сколько ты сама захочешь…
– Всю ночь, весь день, – бормотала она, вся дрожа и желая его так сильно, как еще никого не желала в своей жизни. Не испытывая ни малейшего смущения, она ласково погладила его твердую плоть, погладила по ягодицам, притянула Скотта к себе, раздвинула ноги и приняла его.
Он вошел в нее, как меч победителя, насыщая ее до тех пор, пока они вместе не достигли вершины наслаждения…
После Скотт долго еще обнимал Холли. Она первой нарушила молчание:
– Я не раскаиваюсь, Скотт. Может, и должна, но не раскаиваюсь, хотя ты мне ничего не пообещал.
– Ты ведь ни о чем и не просила, – осторожно заметил он.
Оба понимали, что ходят окольными путями, не решаясь взглянуть правде в глаза.
– Думаю, мы просто должны сказать, что значим друг для друга, Скотт. Почему не говорить о чувствах, о любви, если раньше говорили только о желании?
Он лукаво улыбнулся:
– Ждешь, что я скажу: «Дорогая, я люблю тебя и хочу на тебе жениться?» – Скотт покачал головой. – О нет, Холли, только не это. Тебе совсем не нужен муж, особенно из бывших солдат янки. А что до любви, полагаю, пора признать, что мы питаем некие чувства друг к другу. – И так как она молчала, Скотт храбро заявил: – И я признаю: мои чувства к тебе очень сильны.
Холли кивнула. После всего, через что она прошла вместе с ним, было бы трудно сказать «я люблю тебя». Наконец девушка глубоко вздохнула и решилась:
– Я влюблена в тебя. Ты прав, я боролась со своей любовью изо всех сил. – Она повернулась и встретила его ласковый теплый взгляд. – Да, мне все еще горько вспоминать о войне. Для меня имеет значение, что ты янки. Но… я все же не так упряма и не стану утверждать, что ненавижу всех янки. К тебе это не относится.
