Ян смотрел на нее, понимая, что и сам безмерно рад этой встрече.
Свои чувства он попытался скрыть под маской наигранной веселости.
— Какая удача для миссис Ногтон! Капитан Далмиер и миссис Кардью ехали вместе на одном поезде. Это не случайное совпадение. О нет! Совсем нет. Они спланировали все это заранее.
Ян засмеялся. Гейл тоже.
— Молчи! — запротестовала Гейл. — Кровь в моих жилах стынет только от одной мысли о том, что может сочинить миссис Ногтон, узнай она об этом.
Ян вошел в купе Гейл, чтобы пропустить спешащего по коридору кондуктора.
— О да, пожалуйста, ты можешь войти. Только не закрывай дверь.
Молодой человек присел на краю кровати и засунул руку в карман, чтобы найти сигареты.
— Вот, пожалуйста, мои, — проговорила она и протянула Яну свой изящный портсигар.
Он снял свою шапочку с лентами и потер пальцами эмалевую крышку:
— Этой вещицы у тебя не было тогда в Париже.
— Я тогда не курила.
— Ты была настоящим ребенком.
— Скорее, маленькой идиоткой, Ян.
Он заморгал:
— Не говори так, а то я подумаю, что ты сожалеешь обо всем, что было с нами.
— Нет, что ты! Я никогда не жалела об этом и никогда не буду. Это было прекрасно. Я сожалею лишь о том, что случилось позже.
Прикурив сигарету, молодой человек вдруг сказал:
— Понимаешь, Гейл, теперь наши отношения станут темой для сплетен. Назревает настоящий скандал.
— Да, это слишком несправедливо.
— И все из-за того, что Джун видела, как я выходил из твоей комнаты, — тихо проговорил он. — Это я во всем виноват. Меня убить за это мало.
Гейл пристально посмотрела на его точеный профиль:
— Единственное, что меня беспокоит, так это то, что твое имя будет замешано в грязных сплетнях, Ян.
— Дорогая, какое это имеет значение! Стоит волноваться только из-за твоей репутации!
— Но я беспокоюсь за тебя, — проговорила она.
— Кардью встретит тебя?
— Я послала ему телеграмму.
— Черт возьми! — тихо сказал Ян.
Гейл пожала плечами:
— Все бесполезно. Как бы мы ни старались, все равно создается впечатление, что мы участники заговора. И в то же время, если бы между нами что-то было, разве стали бы мы покупать билет на один и тот же поезд? Это, без сомнения, сразу же обратило бы на себя внимание.
Он затянулся сигаретой:
— Хотел бы я сказать, что чужое мнение меня не волнует ни в малейшей степени. Но при наших обстоятельствах… Получается, что мы вынуждены соизмерять свои действия с мнением миссис Ногтон?
— Разумеется, нет, — сказала Гейл. — Ты не знаешь, что она сделала до моего отъезда из замка? Она говорила с Биллом по телефону.
— Да? Интересно, о чем же?
Гейл пересказала всю историю с начала до конца. Ян сильно побледнел.
— Какая бестактность вмешиваться в чужие дела!
— Но она не упомянула твое имя, — сообщила Гейл.
— Ей пришлось бы отвечать передо мной за свои действия, — сквозь зубы проговорил Ян. — Если она снова станет совать свой нос в наши дела и распускать свои сплетни, мне придется вмешаться в это дело. Я скажу бригадиру, что больше не могу предоставлять свой замок для проживания в нем офицеров. Я ему уже и раньше говорил, что его идея привезти сюда жен не слишком хороша. Но он настоял на своем, старый дурак. Этому закоренелому холостяку все женщины кажутся ангелами.
— Да уж, миссис Ногтон никак не отнесешь к небожителям.
Ян с нежностью посмотрел на девушку:
— Ты знаешь, что я думаю о тебе, дорогая. Но такие женщины, как миссис Ногтон, порой могут принести много вреда, если они руководствуются ревностью и желанием посплетничать.
— И что же мы будем делать? — спросила Гейл.
— Ничего. Ты говоришь, что твой… что Кардью встретит тебя. Что ж, сделаем вид, что наша встреча лишь результат случайного совпадения. И спокойно втроем вернемся в замок, И если миссис Ногтон снова попытается вмешиваться, клянусь Богом, я просто попрошу всех выехать из Лох-Касла.
Гейл вздохнула:
— О, Ян, могу себе представить, как там было красиво и спокойно, пока армейское подразделение не переехало туда!
— Да, ты права. — Он посмотрел на ногу Гейл и спросил: — Как твоя щиколотка?
— Гораздо лучше. Почти уже не хромаю.
Повинуясь внезапному порыву, Ян взял ее руку в свою:
— Бедняжка! Последнее время жизнь не баловала тебя.
Она задрожала от его прикосновения и той нежности, которая прозвучала в голосе молодого человека.
— Да, мне пришлось нелегко, — прошептала девушка.
— Надеюсь, мы найдем выход из этого запутанного клубка.
— Мне тоже этого хотелось бы.
— А пока нам предстоит поучаствовать в шоу, моя дорогая.
Она кивнула.
Затем Далмиер с трудом проговорил:
— Кардью хороший парень.
Гейл промолчала. Она не могла сказать Яну о Джун. Стоит ли ему знать правду о том, что ее муж вовсе уж не такой хороший парень, каким он казался всем окружающим. Ее признание лишь осложнит дело и заставит Яна еще больше волноваться о ней. У него серьезная работа, и личные проблемы не должны отвлекать его от исполнения долга.
Их глаза встретились. Никто не проронил ни слова, но слова были и не нужны. Его пальцы сжали ее руку так сильно, что Гейл даже почувствовала боль. Она хорошо знала, о чем сейчас думал Ян. Девушка испытывала подобное желание. Ей очень хотелось, чтобы он сейчас остался с ней, сидел бы вот так, разговаривал, чтобы всю дорогу они были бы рядом. Ни кто не знает, что уготовила им жизнь. А они так страстно, так отчаянно любили друг друга. Они не могли терять ни минуты.
Напряжение между ними становилось подобно электрическому полю. Гейл почувствовала, как у нее начала кружиться голова. Она побледнела, и Ян сказал:
— Дорогая, с тобой все в порядке?
Она кивнула и улыбнулась:
— Да. Тебе, наверное, нужно идти.
— Да. — Ян встал.
Она молча смотрела на него. Казалось, этот высокий красивый мужчина заполнил собой все пространство в маленьком купе. Она обожала его.
— Спокойной ночи, Ян, — сказала она. — А теперь, пожалуйста, иди.
Ян надел свою шапочку:
— Ты права.
Он не посмел прикоснуться к ней. Повернулся и быстро вышел из купе. Гейл тяжело опустилась на кровать. Боже! Она ощутила, как сильно устала. Просто истощена. И физически, и морально. Ей казалось, что никакой надежды нет.
Билл Кардью, застегнув на все пуговицы свою шинель и сунув руки в карманы, прохаживался вдоль платформы Вэйверли-Стейшн в ожидании своей жены.
Утро выдалось необыкновенно холодное, и в половине восьмого утра было все еще темно. Не самое подходящее время, чтобы находиться в приподнятом настроении. Билл выглядел мрачным и озабоченным.
