Фиби понимала, что должна отвести взгляд в сторону, убрать руку с его груди и постараться перевести разговор на нейтральную тему. Но она так и не смогла пошевелиться. Тогда Хантер прильнул к ее губам в самом страстном, всепоглощающем поцелуе, который, казалось, проник в самую суть ее естества. Ее рука скользнула к его затылку. Хантер крепко ее обнял и так сильно прижал к себе, что ее грудь коснулась крепкого, мускулистого тела. Она ответила на его поцелуй со всей страстью и горячностью, на которые только была способна ее невинная душа.
Послышался стук. Вдруг дверь распахнулась, и в мгновение ока Фиби и Хантер отпрянули друг от друга.
— Забыл оставить… — Макэван застыл на пороге. Он посмотрел на них с большим удивлением. — Прошу прощения, — пробормотал он и удалился так же быстро, как и вошел с кипой бумаг в руке.
Дверь за ним резко захлопнулась.
Фиби, явно потрясенная случившимся, смотрела перед собой полными ужаса глазами, будто то, что она сделала, было верхом неприличия. Она взглянула на Хантера. На его обычно бледных щеках заиграл легкий румянец. В глазах читались гнев и желание. Не сказав ни слова, она повернулась на каблуках и выбежала из кабинета.
Макэван не желал оставлять этот вопрос нерешенным.
— О чем, черт возьми, ты думаешь, Хантер? — Управляющий перестал мерить комнату шагами, провел по волосам и недоверчиво уставился на Хантера. — Мы же договаривались, что ты будешь за ней просто приглядывать, а не пытаться соблазнить.
— Я ее не соблазнял, — сухо ответил он и задался вопросом, уж не пытался ли он и вправду соблазнить ее с самого начала их встречи.
— Тогда, значит, это она тебя пытается соблазнить? Чтобы получить свободный доступ к Блэклоку и свободно обыскивать комнаты?
Хантер стиснул зубы.
— Или все это лишь предлог для того, чтобы ее заполучить?
— Следи за словами, Макэван. Ты заходишь слишком далеко. — Голос Хантера звучал холодно и категорично.
— Извини меня, Себастьян. — Макэван подошел к Хантеру. — Но я за тебя очень волнуюсь. Я решил, что вся эта история с Фиби Эллардайс, как луч света в темном царстве, внесла оживление в твою унылую жизнь. У тебя появилась какая-то цель, задача, которую необходимо решить.
— Нет. — Хантер покачал головой.
— Да, Хантер, — настаивал Макэван. — Когда последний раз ты провел ночь в этом кабинете? Давно ль ты перестал опустошать бутылки с бренди за один присест? Ты что, не видишь в этом никакой связи с приездом мисс Эллардайс?
Хантер подумал, что Макэван прав, но не собирался это признавать.
— За последние несколько дней многое изменилось. Ты одержим этой девушкой, Хантер.
— Вряд ли, — пробормотал он, хотя и сам понимал, что не прав.
— Ты продолжаешь утверждать, что не хочешь ее?
— Я этого не отрицаю, — холодно бросил Хантер. — Я хочу Фиби Эллардайс с момента нашей первой встречи.
Макэван кивнул, слова Хантера подтвердили все его подозрения.
— Но это вовсе не значит, что я действую из соображений плоти, — заметил Хантер.
— Если ты действуешь из других соображений, — цинично заметил Макэван, — то как ты объяснишь свое поведение в тот вечер, когда я случайно застал вас в кабинете?
— Все было не так, как ты подумал, Макэван. Все под контролем. — Хантер снова соврал. — Я знаю, что делаю.
Может быть, ты ее еще в чем-нибудь подозреваешь? Она по-прежнему компаньонка твоей матери. Подумай, что могло произойти, если бы в кабинет вошел не я, а миссис Хантер?
— Моя мать сюда никогда не заходит. Кроме того, я все это делаю лишь ради того, чтобы ее защитить.
— Себастьян, ты уверен в этом? — уже мягче спросил Макэван.
Хантер не ответил. Вместо этого он подошел к окну и снова стал вглядываться в болота. Часы медленно отсчитывали секунды.
— Я знаю, что ищет Фиби Эллардайс.
— Интересно! — В голове Макэвана зазвучали встревоженные нотки.
— Кольцо моего отца. — Он повернулся к управляющему и жестом указал на портрет отца на стене.
Макэван подошел вплотную к картине и пригляделся к искусно нарисованной голове волка на одном из пальцев Хантера-старшего. Он покачал головой:
— Мне кажется, это маловероятно… Оно же не золотое. — Макэван повернулся к Хантеру. — С какой стати оно ей понадобилось? — в крайнем недоумении спросил он.
— Я пока этого не знаю.
— Себастьян, ведь ты будешь осторожен? Вырисовывается довольно щекотливая ситуация. Сам понимаешь, если что-то пойдет не так, то на репутацию твоей матери ляжет пятно, как, впрочем, и на твою.
— До этого не дойдет, — уверенным тоном проговорил Хантер, но озадаченное выражение не покидало его друга. — Я знаю, что делаю, Джед.
— Я уповаю на это, Себастьян. Ты же завязал. Уже несколько месяцев прошло с тех пор, как ты отошел от этих делишек. Не хотелось бы, чтобы ситуация приняла серьезный оборот. — Он похлопал Хантера по плечу и вышел из кабинета.
Хантер остался в одиночестве, но он не стал возвращаться к окну. Вместо этого встал на место, где перед этим стоял Макэван, и посмотрел на картину. Он обратил внимание на кольцо и почувствовал такой прилив эмоций, какой обычно ощущал, глядя на портрет. Только бы не кольцо… пусть это будет любая другая драгоценность в доме, но только не оно. Фиби Эллардайс хотела украсть у него то, что он поклялся жизнью охранять. Дрожь пробежала по спине, когда он вспомнил слова своего отца, прозвучавшие упрямо и настойчиво, несмотря на то что старик был при смерти. Хантер не мог избавиться от какого-то зловещего чувства. Он перевел взгляд на решительное и серьезное лицо отца.
— Какую важность представляет это кольцо, отец, почему она подвергается такому риску, чтобы его найти? — тихо прошептал он.
Но лицо отца оставалось непреклонным, взгляд выражал то же неодобрение, как и при жизни. В комнате было настолько тихо, что Хантер слышал биение своего сердца.
Когда на следующее утро Фиби вышла во двор, она совсем не удивилась, увидев, что ее уже ждет экипаж, около которого стоял Джейми. Небо было затянуто плотными серыми облаками. Впервые за все пребывание Фиби в Блэклоке на улице стояло полное безветрие. Воздух был тяжелым, и в атмосфере точно повисло странное предзнаменование. Фиби не понимала, связано ли это с осознанием собственной вины, или просто день выдался мрачноватый. Экипаж мистера Хантера, такой роскошный, черный и блестящий, стоял прямо перед ней. Джейми, одетый в серебристо-черную ливрею, опустил подножку.
— Мисс Эллардайс, — раздался голос Хантера, и послышался хруст сапог по гравию.
Сердце ее забилось.
