Беннет выполнил ее просьбу ловко и проворно.
«Будь я проклят!» — воскликнул он мысленно.
Руки Мари, когда она снимала платье, дрожали как листья на ветру. Обернувшись, она увидела хитроватую улыбку на губах майора. Наверное, думал, что она блефует.
Одно резкое движение — и платье упало к ее ногам.
Потом она нащупала тесемки корсета, завязанные узлом.
Мари снова подняла волосы и опять повернулась спиной к Беннету.
— Майор, будьте добры…
На этот раз он помедлил, прежде чем выполнить ее просьбу.
Что ж, очень хорошо. Возможно, он начинал жалеть, что нарушил ее уединение.
Эта мысль придала ей смелости, и планки корсета упали на пол рядом с платьем. Теперь только сорочка прикрывала ее тело.
Мари по-прежнему стояла спиной к Беннету, надеясь, что он вот-вот уйдет.
Сорочка приятно щекотала тело, когда она шагнула к краю бассейна. Мари опустила ногу в теплую воду, ступив на первую ступеньку. За спиной раздался вздох. Она ступила на следующую ступеньку, затем — на третью, на четвертую…
Беннет по-прежнему молчал. И теперь она не слышала даже его дыхания.
Набрав в грудь побольше воздуха, Мари нырнула и под водой подплыла к противоположному краю бассейна. Она вынырнула, хватая ртом воздух и отбрасывая за спину мокрые локоны, прилипавшие к лицу и плечам.
И она не стыдилась своего вызывающего поведения, — напротив, была очень довольна собой.
Беннет же снова скрестил на груди руки. Он все еще молчал и не отрываясь смотрел на противоположную стену, а не на Мари.
— Майор, дверь позади вас, если я вас смущаю, — сказала она.
И тут же поняла, что ей не следовало это говорить, ибо слова ее прозвучали как победный клич или же очередной вызов.
Тут он взглянул на нее. И в его глазах была ярость.
— Вы меня нисколько не смущаете. Но я жалею, что ваша глупость лишила меня моей вечерней ванны. А впрочем…
Он начал расстегивать пуговицы своего мундира. Следом за мундиром на мокрый мраморный пол упал и его жилет.
Мари судорожно сглотнула и прижалась спиной к стенке бассейна.
— Э… Простите, вы…
Мари в растерянности захлопала глазами.
Беннет расстегнул рубашку и снял ее через голову.
— Безусловно, вы собирались пригласить меня присоединиться к вам.
— Честно говоря…
Мари снова умолкла.
— Что ж, благодарю за приглашение.
Его пояс со стуком упал на пол. За поясом последовали сапоги.
Мерзавец! Она со злостью посмотрела на него. Он решил использовать против нее ее же оружие. Но она этого не допустит!
Мари не спускала с Беннета глаз. А потом вдруг нырнула под воду, чтобы не выдать себя, — его обнаженный торс волновал ее и возбуждал…
А майор сбросил брюки и в одном белье спустился по ступенькам бассейна.
— И если вы, Мари, предпочтете превратить это в битву, то победителем стану я, — заявил он, когда она вынырнула в нескольких дюймах от него.
— Вы говорите это с такой уверенностью…
Она снова нырнула, чтобы удалиться от него, но он успел ухватить ее за лодыжку.
Мари вынырнула, отфыркиваясь. И Беннет тотчас же прижал ее к себе, так что нос девушки оказался всего в нескольких дюймах от его груди.
— Вы не сможете сделать ничего такого, чего бы я не предвидел. — И сейчас его голос был совсем не властным, скорее — дружелюбным. — Ничто не застанет меня врасплох, понятно?
Она обхватила его бедра ногами и обняла за шею. «Интересно, а это он предвидел?» — подумала Мари. И тут же прижалась губами к его губам.
— Черт бы вас побрал… — прошептал он, чуть отстранившись.
— Я думала, вы знали, что это произойдет.
Она осторожно прижалась к твердому бугорку между его ног.
Он тяжело вздохнул.
— Вы прекрасно знали, что я не хотел…
— Вы были слишком напыщенным и самодовольным, поэтому ничего не понимали.
Он взял ее за ягодицы и еще крепче прижал к себе. Мари шевельнулась и едва удержалась от стона, почувствовав, как к ней прижимается возбужденная мужская плоть.
Тут Беннет вдруг вздрогнул и попытался отстраниться от нее, но она, придержав его, снова к нему прижалась.
— Черт, Мари… Что вы делаете со мной? — прохрипел он.
— Кажется, в «Камасутре» это называется «сплетающимися близнецами».
Вода плескалась вокруг них, когда он прижимал ее к стенке бассейна.
— Мари, разве вы никогда не останавливались, чтобы обдумать опасность ваших поступков?
Она ахнула, когда он сунул руку меж ее ног и начал ласкать ее.
— Почти всегда… останавливаюсь, — пробормотала Мари. — Если только меня не втягивает в какое-нибудь дело такой напыщенный, властолюбивый…
Его пальцы задвигались быстрее.
— О, Беннет!..
Он коснулся губами ее уха.
— Дорогая, как я могу устоять перед вами?
Мари тихо застонала. Он своими ласками возбуждал ее… и ужасал.
— Беннет, что вы со мной делаете?
— То, чего вы все время желаете. — Он продолжал доводить ее почти до безумия. — Или вы хотели бы, чтобы я остановился?
Его рука замерла.
Она прижалась к нему и обхватила руками, словно стараясь удержать.
— Нет, не смейте!
И он возобновил свои восхитительные ласки.
— Я же говорил, что не оставлю вас, помните?
С этими словами он впился в ее губы поцелуем, и Мари, содрогнувшись, постаралась еще крепче к нему прижаться. По телу ее прокатывались волны наслаждения, и она уже не знала, где кончалось ее тело и где начиналась вода. И если бы Беннет все еще не держал ее, она, наверное, опустилась бы на дно бассейна и утонула. Неудивительно, что так трудно овладеть «Камасутрой»…
Тут поцелуй их наконец прервался. И, уронив голову на плечо Беннета, Мари закрыла глаза, наслаждаясь покоем…
Ей не хотелось открывать глаза. И хотелось оставаться в его объятиях как можно дольше. Но вскоре действительность вступила в свои права, и Мари в тревоге подумала: «Теперь он будет относиться к моей слабости с презрением». Но нет, она не могла признать его власть над ней!
Пытаясь показать свою независимость, Мари с усмешкой проговорила:
— Если вы, майор, старались убедить меня, что глупо поступать импульсивно, то вам это не удалось.
Она скорее почувствовала, чем услышала, как в груди Беннета что-то заклокотало — он то ли застонал, то ли рассмеялся.
Отпрянув от него, Мари нахмурилась. И тут вдруг увидела белый гладкий шрам, протянувшийся от плеча до живота майора. Еще больше отстранившись, она внимательно рассмотрела шрам. А потом заметила на ребрах еще один — звездообразный. А на животе, под водой, были видны с полдюжины небольших белых отметин. «О Боже, он весь покрыт шрамами», — подумала Мари. Протянув руку, она дотронулась пальцем до шрама на его груди и тут же вспомнила, что ни в одном из стихотворений Беннета не говорилось о его собственной боли, только о…
