Он взглянул на свою правую ногу.
– Болит иногда, но вполне терпимо. Синяк был ого-го-го. Но если был перелом, то его уже нет, потому что я совсем неплохо хожу. Но ботинок я смог натянуть всего десять дней назад. Ладно. Так я вернулся в Париж, а вас уже и след простыл, только письмо лежало на полу в моей комнате. О нет, еще мадам Бриан чуть с ума не сошла от страха из-за письма, которое вы оставили в своей комнате для полиции. Знаете, красавица, могли бы и пощадить бедняжку, вам ведь известно, как она боится полицию.
– Да, наверное, но я так устала и так боялась сама, что плохо соображала. Значит, вы сами отнесли письмо?
– Ну, уж нет! Сначала я провел дознание, как мы это называли во французском легионе. Я прочитал письмо, которое вы подбросили мне, потом вскрыл то, что вы оставили для полиции, правда, сделал это очень аккуратно, и мне оно ужасно не понравилось. Я отправился в ближайшую жандармерию, потом в муниципальную полицию, потом в первый отдел, потом в сыскную полицию и везде спрашивал инспектора Лекура, но никто о нем даже не слышал. Никто.
– С больной ногой? Ох, Тоби! Я совсем не хотела причинить вам столько хлопот.
– Юная Маклиод, перестаньте вздыхать о моей ноге. Вздыхайте лучше о себе!
– Не сердитесь. От этого у вас на лице еще больше веснушек.
– Я не сержусь. А вы лучше слушайте. Я не нашел инспектора Лекура и отправился в «Раковину» поговорить с папашей Шабрье. Могли же вы ему что-то сказать такое, что пролило бы свет на это дело. Так нет, вы ему ничего не сказали, но он вспомнил двух мужчин, которые накануне вашего бегства обедали в ресторане. Один был англичанином, а другой – французом. Еще он мне сказал, будто бы англичанин предупредил его, что вас собираются арестовать, и будто бы этот англичанин из британского посольства.
– Да, все правильно, – подтвердила я. – Другой же, смуглый, с козлиной бородкой, был инспектор Лекур. Его друг называл его Жак.
– То, что смуглый, с козлиной бородкой, – Жак Лекур, – мрачно продолжал Тоби, – это правильно, только он безработный актер, а не полицейский.
Я покачнулась, но быстро вернула правую ногу в правильное положение.
– Актер? Откуда вы знаете?
– Потому что он был там, когда я пришел, – сказал Тоби. – Папаша Шабрье и Арман показали мне его. К тому же Арман слышал почти все, что вы говорили, и он тоже подумал, что этот человек – полицейский. Наверно, Лекур решил, что дело кончено, если он сыграл свою роль и получил деньги. Так вот. Он сидел в углу как ни в чем не бывало, и ел жаркое из кролика, только на сей раз один, без своего английского дружка, к сожалению.
– Актер? – изумленно повторила я. – Но как вы узнали?
Тоби улыбнулся, очень довольный собой.
– Когда он расплачивался, Арман шепнул ему, что его друг из британского посольства ждет его у задней двери «Раковины». Ему, мол, нужно обсудить с ним нечто очень важное. Как только этот дурак вышел, крадучись, словно кошка, преследующая мышь, я стукнул его по затылку, поставил ногу на шею, и мы с ним очень мило поболтали. Так я узнал, что он актер и его нанял некий Бонифейс.
Мысли у меня путались, потому что мне надо было решить несколько задачек одновременно.
– Нанял? – переспросила я. – Бонифейс? Но зачем? А кто этот англичанин из посольства?
– Он не из посольства, – сказал Тоби. – Он – Чарли Гриндл и работает на мистера Томаса Бонифейса, одного из владельцев агентства Хескет, расположенного на Чэнсери-лейн в Лондоне. Лекур этого не знал. Я нашел его, когда сюда приехал.
– Хескет! – воскликнула я. – Ну да, я встречалась с миссис Хескет. Она живет в том же доме, что и мистер Бонифейс.
– Правильно, – подтвердил Тоби и подставил лицо солнышку, потому что мы как раз выехали из леса. – Ах, до чего же хороший денек. Я и забыл, как это бывает в Англии. Наверно, я должен что-нибудь такое же сказать об Ирландии, но, по правде говоря, там чуть ли не все время идет дождь.
– Тоби, как вы узнали о миссис Хескет?
– А она как раз оказалась в своей конторе на Чэнсери-лейн, когда я держал Чарли Гриндла за шею и бил головой об стену, рассчитывая кое-что у него узнать. Только не подумайте, Ханна, что мне это нравилось, просто, пока я был матросом, у меня появилось несколько плохих привычек.
– Нет, Тоби!
– О, совсем немного. Например...
– Нет, нет! Я хотела сказать, что на самом деле вы ведь не били его головой об стену?
– Бил, красавица. Конечно, я извинился перед миссис Хескет, и она оказалась чрезвычайно милой и все понимающей дамой. Мне даже кажется, что я ей понравился.
– Несмотря на то, что вы били несчастного мистера Гриндла головой об стену? Вы меня удивляете, Тоби Кент.
– А вы удивляете меня, юная Маклиод, следовательно, мы квиты.
– Ну и вы узнали, что хотели?
– Узнал. Миссис Хескет оказалась неистощимым фонтаном сведений, и я как следует искупался в нем.
– Понятно. Неплохо вы поездили, Тоби Кент. Но вы кое-чего недоговариваете. Что было между «Раковиной» и Чэнсери-лейн?
– Договорю сейчас. – Он помолчал, словно собираясь с мыслями. – Ну вот. Мистер Себастьян Райдер нанял мистера Бонифейса, чтобы он привез вас из Парижа в Серебряный Лес вроде для того, чтобы вы учили его детей французскому языку. Если это все-таки правда, я очень удивлюсь, но больше мне ничего неизвестно. Однако я совершенно уверен, что ему были нужны вы, Ханна, а не какая-нибудь вообще англичанка, владеющая французским. И опять я не знаю зачем. Бонифейс пришел к вам на улицу Лабарр, и вы отказались от его предложения. Тем не менее он успел разглядеть юношу, которого вы спасли от апаша и который лежал без сознания на вашей кровати.
Я кивнула.
– Да. Он очень неважно выглядел, и мне пришлось рассказать, что случилось.
– Умный парень этот мистер Бонифейс. Он не знал, как заставить вас принять его предложение и переехать в Серебряный Лес, и вы сами подсказали ему, что надо сделать. Уйдя от вас, он немедленно пошел на то место, где, как вы ему сказали, произошло преступление. Он знает, как ведут себя воры и грабители, этот Бонифейс, поэтому принялся искать в мусорных ящиках, ведь они, очистив бумажник от денег, обычно выбрасывают его, чтобы избавиться от улик. И он нашел, Ханна, нашел бумажник, правда, в нем не было денег, зато были всякие бумажки и визитная карточка с именем владельца, то есть Эндрю Дойла. А на обратной стороне карандашом оказался записан адрес отеля. Вандомская площадь. Вот туда-то и помчался наш мистер Бонифейс, чтобы навести справки, и нашел там сами знаете кого.
Я вспомнила, как мистер Дойл шептал женское имя, и спросила:
– Клару?
– Мисс Клару Уиллард из Техаса. Очень напористую американку, совершающую длительное турне по Европе с родителями, мистером Бенджамином Уиллардом и миссис Мелани Уиллард, и с кузеном Эндрю, который в ту минуту лежал на вашей кровати на Монмартре. Когда Бонифейс заявился в отель, родители Клары как раз отправились в жандармерию сообщить об исчезновении Эндрю, не вернувшегося с прогулки по Монмартру. Бонифейс рассказал Кларе туманную историю о том, как он нашел бумажник на улице и как ему будто бы сообщили, что одна уличная женщина напоила иностранца до бесчувствия и уволокла его к себе домой, естественно, предварительно ограбив.
