Нет, она еще не невеста. Октавия согласилась обсудить замужество после окончания расследования. Она не носит кольца. Во всяком случае, пока.
Ее стоило привезти сюда хотя бы ради того, чтобы увидеть, как она раздирала на нем одежду, словно кошка, которая пытается добраться до мышки. К счастью, Норту нравилось играть в кошки-мышки.
Только вот не хотелось, чтобы у них складывались такие отношения. Вероятно, Октавия прекрасно понимает, что делает, но он не позволит ей вернуться и спрятаться от того, что произойдет, за пьяной забывчивостью.
Застонав, он оторвался от Октавии, перехватив ее настойчивые руки, и ласково отодвинул от себя. Господи, пошли ему силы! Он не сможет еще раз отказаться от нее. Выдержка изменяла ему.
— Октавия! Не надо.
Губы пунцовые. Глаза широко открыты.
— Почему?
— Потому что я не собираюсь пользоваться своим преимуществом с женщиной в подпитии.
Октавия топнула ногой.
— Я не в подпитии!
Норт чуть не расхохотался в ответ.
— Но очень близка к тому.
— Мне все равно.
— Утром, когда ты проснешься в моей постели, все равно уже не будет. — От одной мысли об этом сердце неистово застучало. — Ты же знаешь: я прав.
Темные глаза вдруг вспыхнули.
— Нет, не прав. Я и так всегда старалась поступать правильно. А теперь я хочу идти своим путем. Дай мне сделать то, что хочется!
Норт не собирался уступать. И не мог не посмеяться над ее обидчивостью. Вот это ирония судьбы! Единственный раз, когда Октавия была готова не переживать из-за того, что подумают другие, он не мог воспользоваться своим шансом.
— Нет, потому что знаю, потом ты будешь жалеть. Она сильнее стиснула его руки.
— Я же не пожалела, что занималась с тобой любовью двенадцать лет назад, Норт. И не пожалею, если сегодня случится то же самое.
У него пересохло во рту. Он ей поверил. Пьяная или нет, она не станет раскаиваться, что легла с ним. Теплое, пьянящее дыхание коснулось его лица.
— Ты знаешь, почему я пообещала матери превратиться в леди?
Норт не был уверен, что ему хочется услышать об этом.
— Нет, не знаю.
Ее глаза вдруг стали абсолютно ясными.
— Я знала, как тебе хочется пробиться в общество. И я подумала: если мне удастся сделаться дамой, тогда ты сможешь… Но ты и не попытался.
Он молчал. Октавия могла намекать на многое, но в душе он совершенно точно знал, что она имела в виду.
— Я пытался. — Освободив одну руку, он дотронулся до ее щеки. — Ох, Ви. Я пытался и хотел, но…
— Но ты знал, что дед не подпустит тебя ко мне.
— Да. — Конечно, знал. Старикан предупредил его весьма недвусмысленно.
— Тебя это вполне устраивало.
Как объяснить, чтобы она поняла? Это был лучший выход. Что за жизнь была бы у них?
— То были мечты, Ви.
— Нет, Норри. — Октавия отстранилась. — То, чем мы занимаемся теперь, то, как мы живем, — вот это и есть обман. Наша дружба была правдой, как и все, что мы с тобой пережили. Остальное — ложь, в которой мы преуспели.
Нужно было сказать ей, чтобы она не обманывала сама себя. Но язык не поворачивался.
— И самое печальное… — продолжала Октавия. Голос охрип, и Норт испугался, что она сейчас расплачется. — Самое печальное то, что мы лгали так долго, что уже не знаем, как стать самими собой.
— Ви…
— Благодарю за прелестный вечер, Норт, но, по-моему, мне пора возвращаться в Мейфэр.
На улице их ждал извозчик, которому было уплачено заранее. Норт проследил, как она вошла в дом, а потом повернулся и зашагал к Уину.
Норт был либо самым благородным человеком в Англии, либо самым глупым. Но одно не вызывало никакого сомнения — Фицуильям Маркем лорд Спинтон был самым большим счастливчиком. Норт надеялся, что удачи графа хватит надолго и Октавия не прикончит его в первую брачную ночь.
Лежа посреди кровати на смятых простынях в солнечных пятнах, Норт провел ладонью по небритым щекам. Видит Бог, Октавия наверняка хочет его смерти. Еще одной такой интерлюдии, как сегодня ночью, он не переживет. Ему больше не выдержать, если она снова прижмется к нему. Слава Богу, она была не вполне трезвой!
Но даже трезвой она оставалась соблазнительной, как какая-нибудь вакханка из древних мифов.
И о чем только Спинтон думает? Его благовоспитанная невеста ни за что не станет вести себя в спальне как истинная леди. Она будет настоящей женщиной со всеми Желаниями и требованиями, соответствующими этой нежной роскошной плоти, а ей придется тратить себя на такого олуха, как Спинтон.
Господи, прошлой ночью не осталось никаких сомнений: они оба помнили все, что с ними случилось когда-то. Тяга к ней… Нет, потребность в ней была так велика и так настойчива, что это даже пугало. Еще никогда Норт не испытывал подобного наваждения. Ему даже показалось, что он умрет, если не заполучит ее. Пришлось напрячь все силы, чтобы отказаться от нее.
Плохо то, что он не находил радости в своем благородном жесте. Нужно было поддаться на ее уговоры. Не будет сбивать с толку и соблазнять бедных беззащитных мужчин. Слабых и похотливых самцов.
Нет, риск был слишком велик. Вновь отдать ей свое сердце, а потом позволить уйти. Поступить так один раз — проявить благородство. Но повторить то же самое — верх глупости.
У нее, кроме Норта, никого не было. Новость ошеломила его. Двенадцать лет! И единственный мужчина, который дотронулся до Октавии, был он! Чем он заслужил такую честь? У него не было ответа. Он только знал, что Спинтон скоро лишит его этого преимущества, и был готов отдать руку на отсечение, чтобы не видеть, как все произойдет.
Норт откинул простыни. Ему было слишком жарко. Немного поздно было ревновать. Спинтон будет добр с Октавией. Хорошим доказательством тому была настойчивость, с какой он уговаривал Норта заняться таинственными письмами. Даже не побоялся гнева Октавии, только бы обеспечить ей безопасность. Спинтон богат и могуществен. Его любят в обществе. У него имелся полный набор достоинств, и дед Октавии остановил на нем свой выбор. Норт, конечно, был фигурой нежелательной, если речь шла о женитьбе.
Не было никаких сомнений, что старый скряга ни слова не сказал Октавии, что Норт приходил с визитом. Он появился у них утром того дня, когда дед забрал ее к себе. Можно было биться об заклад, старикан даже не намекнул, что Норт приходил сделать предложение. Так все время и держал язык за зубами.
Дед тогда засмеялся, сказал Норту, что он хороший мальчик, а потом попросил держаться от его внучки подальше.
«Она заслуживает лучшей участи. Надеюсь, ты понимаешь это».
