– Вы спросили, жалею ли я о том, что убил Мортона. Но я не ответил. Конечно, жалею. – Ему хотелось бы на этом закончить, но Делла предпочитала обсуждать вещи и события с разных точек зрения. Может, все женщины такие? – Мне так хотелось наслаждаться чудесным вечером, но этот сукин сын все испортил. И сам погиб. Хотя у него был выбор. Мне жаль, что пришлось его убить, но другого выхода не было.
– Вы совершенно правы.
– Придурок журналист, который написал обо мне, совершенно справедливо сказал, что, когда человек достаточно известен, чтобы стать всеобщей мишенью, он будет в относительной безопасности, лишь когда противник знает, что любое нападение, любое противостояние – это вопрос жизни и смерти. Кто-то обязательно должен умереть. И это естественно.
– Не понимаю, как вы можете так жить. Вы или герой, или мишень. Каждый, с кем вы встречаетесь, хочет либо пожать вам руку, либо всадить в голову пулю. Третьего не дано.
Она была золотой серединой. И именно это делало ее особенной. Она восхищалась им, возможно, уважала его, но Камерон не чувствовал, что она рассматривает его как героя или опасного человека. Она не видела в нем легендарного охотника за бандитами, недостижимого и неприступного. В его присутствии она не чувствовала себя скованно и не смущалась.
– А вы знаете что-нибудь о Харви Мортоне? – спросила она.
– Предпочитаю не знать.
– Женщина, которая принесла мне завтрак, рассказала, что он делал седла. Никто не знал, что у него есть оружие.
Она собиралась рассказать ему все. Камерон допил свое виски и налил еще.
– Они с друзьями начали пить вскоре после полудня. Друзья решили подшутить над Мортоном и подговорили его вызвать вас на состязание.
– Состязание? То есть собирались поставить в ряд бутылки и сбивать их в то время, как пытались пристрелить друг друга? Я и седельщик? – Камерон провел рукой по волосам. – Боже!
– Его дружки подумали, что вы откажетесь, и напоили Мортона, потому что он был единственным, отважившимся пойти к вам. Но что-то пошло не так. Вы могли стать жертвой простой глупой шутки!
Шансы такого исхода были невелики, однако существовали. У Камерона словно камень с души свалился. Делла понимала его!
– Но жертвой стал Мортон. – Она покачала головой. – Как печально!
– Убить – нелегко. Даже того, кто покушается на твою жизнь.
– Я никогда не видела, как убивают. Даже во время войны. Не знаю, может, мои слова задели вас за живое. Но мне казалось неправильным просто сидеть и есть как ни в чем не бывало. Как будто бы ничего не случилось!
– Вы с самого начала знали, кто я и чем занимаюсь.
– Одно дело – слышать о легендарном стрелке, а другое – видеть убийство собственными глазами.
В тот вечер, когда он повел ее ужинать в Рокасе, Делла выглядела просто восхитительно. С такой женщиной каждый мужчина мечтал бы пройтись под руку. Но для него она была еще прекраснее, одетая в свое обычное платье и занимающаяся повседневными делами.
Она опустилась на колени и пыталась получше приладить вертел с кроликом. В свете костра ее лицо казалось розовым, длинная коса лежала на спине. На фотографии у нее были изящные ухоженные руки, теперь Делла коротко стригла ногти.
Он старался не думать о ее теле, но, конечно же, это ему не удавалось. На свадебной фотографии она была затянута в тугой корсет. И в тот вечер в «Гранд-отеле» на ней тоже был корсет. У себя на ферме и здесь, в прериях, она его не надевала. Камерон считал, что он совсем не нужен. Ее пышные груди отчетливо вырисовывались под белой тканью сорочки. Узкая талия и стройные бедра не оставили бы равнодушным ни одного Мужчину.
Стиснув зубы, Камерон отвернулся и стал смотреть на залитый лунным светом склон горы. Через два дня они двинутся через горы, и ночи станут холоднее.
– Я вовсе не осуждаю вас, – проговорила Делла. – Обществу нужны люди, готовые в нужный момент нажать на спуск. Просто я не привыкла к подобным ситуациям и болезненно реагирую на них.
Он подумал, что Делла, возможно, впервые в жизни видела убийство. Это поразило его. Он не мог себе представить, что такое возможно. Тем более на Западе. Видимо, стал циничным, охотясь на преступников. Делла напомнила ему, что есть другой мир, где убийство – событие из ряда вон выходящее.
– Камерон?
Когда он повернулся, она стояла у костра с тарелками в руках. В глазах ее была печаль.
– Я не смогла бы жить, как вы. Когда каждый день может оказаться последним. – Она сделала глубокий вдох и посмотрела ему в глаза. – Я не смогла бы так.
В ее словах ему послышалось: «Держись от меня на расстоянии».
Камерон ничего не ответил. Только кивнул. Так будет лучше, подумал он.
За долгие часы, проведенные под палящим солнцем, он многое обдумал. Быть может, не стоит рассказывать Делле, что он убил Кларенса. Ведь это ничего не изменит. И тогда они с Деллой останутся друзьями.
Он представлял себе, как заедет к ней в гости много лет спустя, как она обрадуется его приезду и к чему это может привести.
И тут все его аргументы рассыпались в прах, желание сказать всю правду брало верх. Единственно правильное решение – это рассказать Делле подробности смерти ее мужа. Разве не для этого он разыскал ее? Иначе эта тайна всегда будет стоять между ними непреодолимой стеной.
Но тот вечер в Рокасе… Она наклонилась к нему, освещенная свечами, ее губы были приоткрыты, глаза блестели. Тогда он понял, что ее к нему влечет.
Сколько раз за все эти годы он, рассматривая ее свадебную фотографию, представлял себе, что она смотрит на него вот так? В тот момент у него перед глазами промельк– нули совсем другой мир и совсем другая жизнь. И на мгновение та жизнь показалась ему вполне реальной и достижимой.
Теперь же он понимал, что, даже не расскажи он ей о Кларенсе, Делла никогда не сможет принять его образ жизни. Ни одна женщина не сможет. Но тогда, при свечах за столиком, Камерону хотелось думать, что он ошибается.
Когда он повернулся, Делла уже разложила по тарелкам крольчатину и рис и протягивала ему тарелку. Камерону показалось, что она хочет сказать что-то еще, но не решается.
Он взял у нее тарелку и сел на землю.
– Если уж стал легендой, с этим ничего не поделаешь. – Он старался говорить спокойно, скрывая горечь. Но ведь он не хотел другой жизни. До тех пор, пока Делла не оказалась рядом с ним.
– Я думала об этом. Даже если бы вы решили заняться чем-нибудь другим, слава о вас не даст вам покоя. Вы навсегда останетесь Джеймсом Камероном. И всегда найдется человек вроде Харви Мортона, или Джо Хаскера, или Люка Эппла.
Когда посуда была вымыта, Камерон сел по одну сторону костра, а Делла – напротив. Камерон занялся чисткой револьверов, Делла починкой вещей. Подняв глаза, Камерон заметил, что Делла наблюдает за ним. Они посмотрели друг другу в глаза и поспешили отвести взгляд.
