Алекс провел рукой по шее, пытаясь снять напряжение в мышцах. Вся эта ситуация сводила его с ума, а Джоанна Уэр приводила в бешенство.
Он чувствовал, что она его околдовала.
Поведение Джоанны также удивляло его. И Алекс признавал это. Он заранее сделал неверные выводы, предположив, что она склонна к любовным авантюрам, подобно многим пресным вдовушкам. Но она отвергла его, в ее словах звучали и искренность, и страсть, в которых он не сомневался. Это была другая Джоанна Уэр — противоположность той напыщенной, самоуверенной хозяйки светского салона.
В то утро Алекс пытался избавиться от скверного настроения и телесных недугов, посетив сеанс фехтования в академии Генри Анджело. Это было ошибкой, так как у него сильно разболелась раненая нога и ему было неприятно осознавать, что старая рана дает о себе знать, ограничивая его подвижность. В глубине сознания был страх, незначительный, но неумолимый, что однажды эта рана помешает ему отправиться в плавание и вынудит остаться «дома» и он будет вынужден коротать остаток своих дней, как заключенный в клетку зверь, бессмысленно мечущийся по клетке взад-вперед день за днем. Эта мысль приводила его в ужас. А затем, когда он вернулся в «Гриллонс», Фрейзер с радостью сообщил ему, что, наконец, из адмиралтейства пришло сообщение о его новом назначении.
— Вас хотят немедленно видеть, милорд. — Когда Фрейзер произнес эти слова, уголки его губ опустились. — Я вынужден был объяснить им, что у вас сейчас неотложные дела. Они были здесь два часа назад.
Алекс ожидал, что его примут достаточно холодно, так как он заставил себя ждать, и был крайне удивлен очень теплым приемом. Но именно это и насторожило его. Он незаметно повернулся в кресле и потер ногу, которая доставляла ему массу проблем.
— Как хорошо, что вы присоединились к нам, Грант! Очень рад вас видеть, старина! — Чарльз Йорк, первый лорд адмиралтейства, пожал ему руку.
Алекс никогда не относился к этому человеку с особым уважением. Ему не нравилось, что первый лорд морей был скорее политиком, чем моряком. Да и как мог такой человек, не имеющий опыта понять, с чем сталкиваются офицеры. Ничего хорошего не было и в том, что брат Йорка Джозеф также состоял в правлении адмиралтейства. Но по крайней мере, Джозеф Йорк раньше служил в морском флоте, хотя, как считал Алекс, его назначение выглядело скорее как кумовство. Алекс сел в кресло, на которое Чарльз Йорк указал ему, и постарался не показывать свое истинное отношение.
— Рад снова видеть вас в Лондоне, Грант, — продолжил Йорк. — Развлекаетесь, знаю. Его светлость лорд Кларенс рассказывал мне, что вы имели грандиозный успех у боксеров в Криббсе вчера вечером.
Алекс приложил все усилия, чтобы на его лице не отразились те чувства, которое он испытал при упоминании о вчерашнем приключении. Он провел большую часть ночи, пытаясь скрыться от перевозбужденной толпы, которая не уставала поднимать бокалы в его честь. Его поили до тех пор, пока он чуть не сполз со стула.
К счастью, Йорк, похоже, не собирался дальше развивать эту тему и не ждал ответа.
— Для нас будет огромным удовольствием видеть вас в адмиралтействе на работе, — продолжил он и широко махнул рукой. — Продвижение по службе, знаете… Возможно, должность контр-адмирала через год-два. — Алекс заметил, что Джозеф Йорк улыбается сквозь зубы и остальные члены совета согласно кивают. — Вы — герой, капитан Грант, кумир многих, и здесь нет ошибки.
Алекс был потрясен. Работать в адмиралтействе?
Он с трудом смог выдавить из себя слова.
— Польщен, джентльмены, — сказал он, — но я не совсем понимаю…
— Конечно, конечно, — гремел великодушно Йорк. — Простой моряк, а, Грант? — Он повернул голову к другому члену коллегии морского министерства, Джейсу Буллеру, профессиональному политику.
— Правительство довольно вами, Грант, — доложил Буллер высоким голосом, смахивая табак с рукава. — Теперь, когда нет Нельсона, нужен герой. Кокрайн слишком знаменит и, как вы знаете, слишком своенравен. Сегодня общество высоко ценит исследователей.
— Понимаю, — не ожидая ничего хорошего, произнес Алекс. Он поймал на себе взгляд сэра Ричарда Бикертона, который какое-то время служил вместе с Нельсоном, и, как ему показалось, тот подмигнул ему.
— Вы знамениты, Грант, — сухо заметил Бикертон. — Я уверен, что вы сможете высоко оценить оказанное вам доверие.
— Уверен, сэр, — подтвердил Алекс и, глубоко вздохнув, продолжил: — Джентльмены, вы оказываете мне слишком большую честь. Все, чего я ожидал, направляясь сюда, — так это получить новое назначение и отправиться в плавание на моем корабле.
Сидевшие за столом стали переговариваться. Алекс посмотрел на Чарльза Йорка, тот нетерпеливо теребил в руках перо.
— Сэр? — вежливо обратился к нему Грант, но в его голосе звучал металл.
— Видите ли, Грант, — сказал Йорк, постукивая пальцами по полированной поверхности стола, — денег на дальнейшие исследования в настоящее время нет и ничего нельзя сделать.
— Правительство не может позволить себе выделить на это средства, — угрюмо подтвердил Буллер.
— Но все может измениться через год-другой, — продолжал Йорк, — тем не менее в настоящее время мы хотели бы видеть вас в Лондоне, Грант. Пообщайтесь с людьми. Вы — известная личность, как сказал Бикертон, и будете достойным посланником морских сил в Тоне . Почетным гостем, вот кем! Обеды, балы, прекрасное окружение!
Алекс с трудом подавил тяжелый вздох. Такое положение дел ему все больше и больше не нравилось. Он мог предвидеть, что ожидает его: он будет привязан к столу в адмиралтействе, выполняя какую-нибудь бессмысленную работу в течение дня, его вечера превратятся в бесконечную череду обедов и светских раутов, которые будут продолжаться до тех пор, пока не произойдет какое-нибудь очередное событие и ему на смену не придет новый герой. Алекс почувствовал, как стены буквально наваливаются на него своей тяжестью и кровь застывает при одной только мысли, что команда к отплытию, может быть, никогда больше не будет отдана.
Он видел, что Джозеф Йорк смотрит на него с неприязнью, в его глазах читалась откровенная зависть. «Как нелепо, — подумал Алекс, — мне завидуют потому, что я получил то, о чем даже и не думал совсем, ведь я хотел укрыться, сбежать от всей этой славы, популярности и любви толпы».
— Джентльмены, — снова обратился он к присутствующим, понимая, что вызовет своими словами бурю негодования, но странное чувство отчаяния подталкивало его изнутри, — могу я просить вас пересмотреть свое решение? Я — моряк. Меня нельзя превратить в завсегдатая светского общества.
