Каждый из этих выстрелов был бы немыслим даже в ясный солнечный день при наличии стационарной подставки для стрельбы, но вдеть нитку в иголку в сумерках способен только первоклассный стрелок.
— Это капитан! — закричал Пэдди, указывая в направлении выстрелов. — С такого расстояния больше никто не сумел бы так попасть!
При виде посетителей кабачка, высыпавших на улицу, Хью сделал последний, четвертый, выстрел, чтобы обнаружить свое местонахождение, и заметил, что люди указывают в их с Тама сторону.
К несчастью, не все люди вышли из кабачка.
Сознавая, что они вызвали интерес, возможно, и неблагожелательный, Тама протянула руку.
— Дайте мне один из ваших револьверов, на случай если не ваши люди подоспеют первыми.
— Боеприпасы у нас еще есть. — Он не сказал, что они ограничены.
— Хорошо, — сухо сказала она, кивая в сторону одетых в черное людей, которые выбежали из проулков и направлялись к ним. — Кажется, нам их много понадобится. С кого начинать?
— Выждите, пока не приблизятся. Нет смысла зря тратить патроны, — сказал он, как ему хотелось думать, небрежным тоном.
Выходит, нервы у него крепче, чем у нее, или, быть может, он просто знает о нехватке патронов, потому что Тама выстрелила, не дожидаясь его. Двое ниндзя упали, потом еще двое, и вдруг они начали падать от выстрелов невидимых стрелков, пришедших им с Тама на помощь.
В короткое время улицы были очищены от ниндзя, и снова воцарилась тишина.
А посетители кабачка скапливались уже под сосной.
Хью улыбнулся Тама:
— Постель, в которую вам так хотелось забраться, можно уже разбирать. Сегодня ночью мы будем спать на борту моего корабля.
— Необычайно рада, — ответила она, изо всех сил стараясь удержаться от слез. — Благодарю вас, Хью-сан. Без вас я не добралась бы до Осаки.
Серьезное признание со стороны женщины, которая утверждала, будто вполне обойдется своими силами.
— Я тоже, — сказал он с полной искренностью. — Из нас получилась хорошая команда.
Иностранцы столпились вокруг дерева, кричали «ура» и держались так, как присуще людям, выпившим рюмку-другую, а может, и десятую.
— Эй, капитан! — окликнул Пэдди. — Будем слезать или как?
Торжественной процессией европейцы возвратились в кабачок, они радовались и хвастались успехом, как и положено любителям приключений, которые явились в чужую страну как первопроходцы. Хью пришлось несколько раз рассказывать об их с принцессой путешествиях — по крайней мере его история изобиловала купюрами; необходимо было также не единожды поднести по рюмке всем присутствующим, стоя у длинной стойки красного дерева, в знак благодарности и признательности, прежде чем отряд направляющихся на «Красавицу Юга» смог наконец пуститься в путь.
На всем протяжении открытой дороги между кабачком Сесила и Осакой длиной в миль пять были расставлены через определенные промежутки якудза, которые пристраивались позади отряда, когда он проходил мимо. Когда прибыли в Осаку, за Хью шли больше тысячи человек.
То было проявление мощи якудза, влияния Юкиё и Ногучи; сработали деньги Ёсивары.
Через несколько минут после возвращения команды «Красавица Юга» была уже в пути. Хью торопился оказаться вне досягаемости каких-либо правительственных судов, на случай если Хироаки решит проявить свою власть, и потому отдал приказ выйти через пролив в океан, вместо того чтобы пойти обычным курсом по Внутреннему Японскому морю к порту Симоносеки. Их могли обстрелять береговые батареи Тёсю, и Хью хотел избежать любой опасности.
Проводив Тама в свою каюту, Хью позаботился, чтобы она устроилась удобно, велел приготовить для нее ванну, распорядился, чтобы ее накормили, нашел для нее халат и ночную рубашку, средства ухода за телом, показал свой шкафчик с напитками и библиотечку.
— Теперь у вас есть все, что нужно?
— Да, более чем достаточно, благодарю вас.
Он стоял в дверях, положив руку на засов.
— Не ждите меня. Мне потребуется время, чтобы рассчитать и проложить курс корабля.
— Не надейтесь, что буду вас ждать, — сказала она, чуть улыбнувшись. — Я просто засыпаю стоя.
При виде ее, стоящей в его каюте, ему на мгновение стало неловко. Присутствие здесь женщины — вещь необычная. Он охранял свое уединение, по крайней мере так было раньше. А теперь придется жить вместе с Тама целый месяц, пока длится их плавание в Европу. Что же ему, черт побери, делать? После краха его брака он избегал даже мысли о постоянстве в любовных связях.
— Я сказала что-то не так? — спросила Тама, видя, что Хью хмурится.
— Нет… вовсе нет, — быстро опомнился он. — Это я по поводу своего бизнеса. — Он улыбнулся: — От дел никуда не денешься. Я прощаюсь с вами до завтра. — И он вышел.
Когда дверь, щелкнув, закрылась, Тама, ступая босиком по бархатному ковру, стала осматривать помещение, которое Хью называл своим домом. Комнат было несколько: гостиная, кабинет, столовая и спальня. Мебель крупных габаритов, под стать капитану, убранство не европейское, скорее бенгальское, с излишней роскошью. Гардероб в спальне занимал всю стену — очевидно, Хью любил одеваться по моде. На полках кабинета выстроились книги. Но кровать его поражала размерами. Более привычная к футонам, Тама показалось, что огромный полог нависает над ней словно парус. Она различила его запах — вроде смеси мускуса с серой амброй.
Но внесенная в спальню ванна, наполненная водой, благоухающей вербеной, оказалась для усталой Тама наиболее привлекательной, и она с удовольствием подошла к фарфоровой лохани, поставленной перед огнем. Как чудесно снова оказаться в тепле, иметь в своем распоряжении всевозможные приятные вещицы. Она расстегнула свою крестьянскую куртку и начала раздеваться, бросая поношенную одежду на пол. Потом задержала на ней взгляд, ведь эти простые вещи из хлопка, которые она столько времени носила, стали ей очень дороги, но они абсолютно не соответствовали той жизни, которую она всегда вела. Как же далеко ушла она от своего дома-дворца!
«Сожаления, однако, вещь бесполезная, — сказала она самой себе, перелезая через край лохани. — Мне нужно только подумать о том, что ждет впереди».
Погрузившись в горячую душистую воду, она испустила блаженный вздох.
После изнурительной гонки до Осаки все мышцы болят, усталость ее одолела. Положив голову в предназначенную для этого выемку, она вознесла короткую молитву, благодаря богов за то, что осталась в живых. Очевидно, они ей благоволили.
Вскоре она увидит брата и его семью, улыбаясь, думала она. Несмотря на печаль и страдания, которые привели ее сюда, найти утешение можно, только размышляя о том, как вместе с братом она сумеет восстановить честь их семьи. Они заново отстроят свой дом и заживут достойно и доблестно во владениях Отари.
