И теперь, глядя на нее поверх голов галдящих женщин, он убедился, что она по-прежнему красива и все еще носит свои замечательные мужские штаны.
Только теперь они не выглядели так соблазнительно, как прежде, потому что сплошь были покрыты чем-то очень похожим на овечью плаценту.
— Могу я поговорить с вами наедине, доктор? — спросила Бренна, отбросив на спину свои длинные рыжие локоны.
— Разумеется, — ответил Рейли и отступил назад, чтобы пропустить ее в узкую дверцу в операционную. Когда она приблизилась, он заметил, что и свитер ее в таких же пятнах и бог знает в чем еще.
Он заметил также, что под ее прекрасными глазами залегли нежные тени. Было ясно, что мисс Бренна Доннегал очень устала.
Граф хлопотал возле пациента и выглядел крайне встревоженным. Когда он увидел Бренну, его мужественное лицо сморщилось, а в голосе зазвучали слезы:
— О, Бренна! Смотри, что случилось. Это сделал Торнод. Я не углядел…
Бренна, хоть и положила успокаивающе руку на плечо графа, не смотрела ему в лицо. Ее взгляд был прикован к лицу мальчика, лежавшего на смотровом столе.
— Это был несчастный случай, милорд, — сказала она. — Не оставите ли вы нас на минутку вдвоем?
И Йен Маклауд, огромный мужчина и отважный воин, тотчас же послушался и вышел, не возразив ей ни словом.
Отведя волосы со лба Хемиша, еще более рыжие, чем ее собственные, Бренна остановилась, глядя на него, и, по-видимому, ее ужаснуло это зрелище — шумный и живой мальчик, которого она знала, теперь лежал бледный и безмолвный.
— Рефлексы едва заметны, — сказал Рейли торопливо, потому что ему было известно, что плохие новости следует сообщать как можно скорее, — дыхание неглубокое и неровное. Хуже всего то, что один зрачок не реагирует на свет. А это означает, если мне не изменяет память, что, по всей вероятности, сгусток крови давит на мозг.
Пораженная Бренна, казалось, не могла вымолвить ни слова.
— Единственное средство спасти его жизнь — трепанация, — продолжал Рейли. — Но и в этом случае я не ручаюсь за успех.
Отведя взгляд от лица мальчугана, она посмотрела на Рейли. Ее синие глаза были полны тревоги, боли, сожаления, беспокойства, и все эти чувства, сменяя друг друга, проносились по ясной синеве ее глаз, как облака по летнему небу.
— Что?
— Трепанация. Эту методику используют американцы, чтобы спасти тех, кто выжил после оскальпирования индейцами. В черепе просверливают отверстие, чтобы выпустить скопившуюся в черепной коробке кровь…
— Отверстие, — взгляд Бренны вновь переместился на лицо мальчика, — отверстие в черепной коробке.
— Уменьшает давление на мозг, — со вздохом пояснил Рейли и провел рукой по волосам. — Не знаю, что еще сказать. Дело в том, что без операции он непременно умрет, но может умереть и в случае, если операция будет произведена. У вас есть какой-нибудь опыт на этот счет?
Она посмотрела на него. Ее обычно задиристый тон был забыт.
— Просверливать отверстия в человеческом черепе? Никакого, — ответила она, — я и не слыхала ни о чем подобном.
Ее взгляд вновь переместился на пациента:
— А вы знаете, как это делается? Эта… трепанация?
Рейли вновь нервно провел рукой по волосам.
— Гм, один раз я видел эту операцию. На трупе.
— Один раз вы ее видели, — повторила она.
Он кивнул.
— На трупе.
Он кивнул. Это была чистая правда, но в его устах это звучало нелепо.
Она снова посмотрела на него, на этот раз очень внимательно.
— Если вы произведете эту операцию и она окажется неудачной, — сказала Бренна ровным голосом, — они обвинят в неудаче вас. Я имею в виду его родителей. Если Хемиш умрет.
Он кивнул:
— Знаю.
— Но не только Макгрегоры, — продолжала Бренна, — вы восстановите против себя всю деревню.
Так что же нового было в ее речи? То, что это было неправдой. Деревня не сторонилась его. Все жители деревни были приветливы. Во всяком случае, по большей части, начиная от его собутыльников по «Истерзанному зайцу» и до их измученных тяжким трудом жен.
Но они предпочитали не обращаться к нему со своими болезнями.
И если бы Хемиш умер в результате операции, сделанной Рейли, они продолжали бы избегать его. При этой мысли сердце Рейли мучительно сжалось, потому что оказалось, что он очень привязался и к острову, и к его обитателям.
— Если вы это сделаете, — неумолимо продолжала Бренна, — чтобы произвести впечатление на свою невесту…
— Ради всего святого, — взмолился Рейли, — окажите мне хоть крошечное доверие. Вы полагаете, что я могу совершить серьезную рискованную операцию на ребенке для того, чтобы произвести впечатление на женщину? Едва ли. Если я не попытаюсь спасти его, он умрет наверняка. Но даже если я произведу операцию успешно, все же остается опасность, что Хемиш не выживет.
Она продолжала смотреть на него, не отводя своего проницательного взгляда.
— Но ведь без операции у него нет никакого шанса, — спокойно возразила Бренна. — Думаю, стоит рискнуть. Начинайте готовиться к операции. Пойду скажу им, что буду вам ассистировать. В этом случае они смогут обвинить и меня тоже.
И Рейли ощутил прилив горячей благодарности к ней. Похоже было, что его чувства к Бренне Доннегал менялись с такой же быстротой, как краски моря. Лишь минутой назад он испытывал к ней жгучую неприязнь, когда она спросила, готов ли он произвести эту операцию только ради Кристины. Будто он хоть раз за несколько недель вспомнил о Кристине…
На пути к двери операционной Бренна положила руку ему на плечо. Удивленный ее дружеским жестом, он посмотрел ей в лицо.
— Приступайте, — сказала она, скупо улыбнувшись.
Он узнал свои собственные слова, обращенные к ней, когда она собиралась принимать младенца Флоры. Теперь он знал, что она, должно быть, почувствовала, когда он их произнес: испуг и бесшабашность.
В то время для них это было не более чем любопытным опытом.
Они не ожидали, никто из них не ожидал, что такая хирургическая операция возможна. Рейли обратил внимание на листовку, извещавшую о лекции, и предложил посетить ее, потому что, черт возьми, мысль об индейцах очень взволновала его, а лектор был доктором, практиковавшим на границе американских владений, носил шляпу и говорил с сильным американским акцентом.
Правда, шляпа, к разочарованию Пирсона и Шелли, была не ковбойская, а вполне обыкновенная и респектабельная. Да и акцент его был не настолько забавен, чтобы удержать их в бодрствующем состоянии, и их постоянно клонило ко сну, к чему располагали удобные стулья в заднем ряду аудитории.
Но по причине, непонятной ему самому, Рейли предпочел бодрствовать. Более того, он даже не признался Пирсону и Шелли, когда лекция закончилась и он разбудил их, что, пока они почивали, он перебрался в передний ряд и как зачарованный наблюдал за действиями хирурга. Тот показывал, как можно отсосать кровь с поверхности оскальпированного черепа и как помочь коже восстановиться, когда не осталось ничего, кроме голой кости. Американский доктор объяснил, что эта методика ценна также для удаления сгустков крови. А все, что требовалось для этого, — это шило, молоток и твердая рука.
