Мой зять Джонатан был среди тех, кто находился в ее свите, когда она проезжала через Бодмин, направляясь на юг, и, вернувшись, рассказывал, что выглядит она ужасно — издерганной и потрясенной последними событиями.
— Возможно, она была плохой советчицей королю, — заметил он, — но ведь это женщина, и я содрогаюсь при одной мысли о том, что может случиться, попади она в руки бунтовщиков.
Роялисты в Корнуолле вздохнули с облегчением, когда королева безо всяких происшествий доехала до Фалмута и отплыла во Францию.
А армия Эссекса тем временем набирала силу, и мы понимали, что через неделю-другую враги пересекут Дорсет и Девоншир, и тогда от Корнуолла их будет отделять лишь река Теймар. Единственный из нас, кто с оптимизмом смотрел в будущее, был Ричард.
— Если мы сумеем заманить этого ублюдка в Корнуолл, — сказал он, — в край, о котором он ни черта не знает, где узкие дороги и высокие изгороди совершенно собьют его с толку, и если объединенные силы короля и Руперта зайдут у него с тыла и отрежут путь к отступлению, то считайте, что с Эссексом покончено.Я помню, он радостно потирал руки и посмеивался, предвкушая драку, словно мальчишка. Однако идея эта не особенно пришлась по душе Джонатану и другим джентльменам, обедавшим в тот день в Менабилли.
— Если бои перекинутся в Корнуолл, страна будет опустошена, — заметил Френсис Бассетт, который в то время вместе с моим зятем набирал войска в помощь королю, что было очень нелегким делом. — Наш край слишком беден, чтобы прокормить армию. Бои надо вести по другую сторону Теймар, и мы надеемся, Гренвиль, что ты со своим войском встретишься с противником в Девоншире и убережешь нас от вторжения.
— Мой милый дурачок, — сказал Ричард (Френсис Бассетт вспыхнул, а мы все почувствовали себя очень неловко), — ты ведь сельский помещик, и я глубоко чту твои познания в скотоводстве и свиноводстве. Но, Бога ради, оставь военное искусство для профессиональных вояк вроде меня. Наша цель в настоящее время — уничтожить врага, но в Девоншире мы этого сделать не сможем, там нет никакой надежды окружить его армию. Как только он переправится через Теймар, мы поймаем его в ловушку. Единственное, чего я боюсь — что он останется в Девоншире и использует на девонширских равнинах свою великолепную кавалерию против Мориса с его командой придурков. В этом случае мы лишимся своего шанса на победу.
— Так ты хочешь, — вступил в разговор Джонатан, — чтобы Корнуолл был опустошен, люди обездолены, а кругом воцарились горе и страдания? Не слишком радостная картина.
— К черту ваши радости! — рявкнул Ричард. — Небольшое кровопускание не помешает моим землякам. Если уж вы не хотите пострадать немного за дело короля, то можете сразу начинать переговоры с врагом.
Его слова больно задели всех, атмосфера в столовой сгустилась, и вскоре Джонатан, на правах хозяина, подал гостям знак расходиться. Должна сознаться, что к своему собственному удивлению, после того как Ричард возвратился в мою жизнь, я намного спокойнее стала относиться к необходимости бывать в обществе и теперь обычно обедала со всеми внизу, а не в своей комнате. Одиночество больше не привлекало меня. После обеда, так как было еще светло, Ричард вышел со мной погулять. Толкая мое кресло по мощеной дорожке, он произнес:
— Если Эссекс подойдет к Тавистоку, и мне придется снять осаду Плимута и отступить, я могу прислать к тебе щенка?
Я опешила, почему-то решив, что он говорит о своей собаке.
— Какого щенка? Ты что, завел собаку?
— Боюсь, ты здесь совсем ум потеряла, — ответил он — Я имею в виду свое отродье, жалкого щенка, сына и наследника. Может, ты возьмешь его под свое крыло и вложишь немного мозгов в его перепуганную голову?
— Ну конечно же, если ты думаешь, что ему будет хорошо со мной.
— Я думаю, ему с тобой будет лучше, чем с кем бы то ни было. Моя тетка Эббот из Хартленда слишком стара для этого, а у жены Бевила на руках свое потомство, язык не поворачивается попросить ее взять еще и племянника. К тому же, она всегда меня недолюбливала.
— А ты поговорил с Джонатаном?
— Да, он согласен. Вот только как вы с Диком поладите, он такое ничтожество.
— Я буду любить его, Ричард, ведь это твой сын.
— Иногда, когда я гляжу на него, меня берут сомнения. Он выглядит таким жалким, испуганным, а его учитель рассказывает, что он ревет по поводу любой царапины. Я с радостью хоть сейчас обменял бы его на Джо Гренвиля, моего родственника, который служит у меня адъютантом в Бакленде. Этот парень очень мне по душе — всегда готов на отважный поступок. Он напоминает старшего сына Бевила.
— Дику едва исполнилось четырнадцать, — возразила я, — чего ты от него хочешь? Подожди год-два, он тоже обретет уверенность в себе.
— Если он пошел в свою мамочку, я прогоню его, пусть хоть с голоду подохнет. Мне лягушачье отродье не требуется.
— Возможно, — сказала я, — твой пример не слишком-то вдохновляет его, и он не стремится походить на тебя. Будь я ребенком, то не хотела бы иметь отцом Рыжую лису.
— У него сейчас какой-то дурацкий возраст, — продолжал Ричард, — слишком большой, чтобы нянчиться с ним, но говорить с ним тоже пока не о чем. Отныне он твой, Онор. Ровно через неделю я привезу его сюда.
Так, с согласия Джонатана, Дик и его наставник, Герберт Эшли, должны были присоединиться к нам в Менабилли. Я чувствовала какую-то непонятную радость и волнение в день их приезда и даже отправилась вместе с Мери оглядеть отведенную для них комнату под башней с часами.
В тот день я очень долго приводила себя в порядок, нарядилась в свое любимое голубое платье и заставила Матти пол-утра расчесывать мне волосы, хотя в глубине души понимала, что я просто сентиментальная дурочка, если трачу столько времени и сил на такую ерунду. Скорее всего, ребенок и не взглянет на меня…
Было около часа дня, когда со стороны парка до моего слуха донесся перестук копыт. Я взволнованным голосом кликнула Матти и попросила, чтобы слуги снесли меня вниз — я хотела встретить его в саду, мне казалось, что на улице будет намного легче завязать знакомство, чем в душной комнате.
Я сидела на своем стуле в обнесенном стеной садике рядом с дорожкой. Ворота отворились, и я увидела, как через лужайку ко мне идет паренек. Он был выше, чем я предполагала, с ярко-рыжими, как у всех Гренвилей, кудрями, нагло вздернутым носом и важным видом, который тотчас же напомнил мне Ричарда. Но как только он заговорил, я поняла свою ошибку.
— Мое имя Джо Гренвиль, — сказал он. — Меня послали, чтобы я привез вас обратно. Произошла небольшая неприятность. Бедный Дик свалился с лошади, когда мы въехали во двор — наверное, булыжники были немного скользкими, — и разбил себе голову. Его отнесли к вам в комнату, а ваша служанка сейчас промывает рану.
