Она вышла от Хопкинса и пошла вниз по улице. Хоть в городе многое изменилось, нищету и убогость Хенгтауна не удалось прикрыть новыми салонами и отелями.
Обрывки одежды, сломанные инструменты, банки из-под сардин и ямы, в которых неустанно копались люди, надеясь найти золото, — все оставалось прежним. Не было воды, чтобы промывать песок, и поэтому часть ям пустовала. Но золотоискатели: не сдавались. День и ночь они сооружали деревянные желобы, чтобы подводить воду, куда было нужно. «Да, должно быть, строительство обойдется в кучу денег», — глядя на желобы, размышляла Либби. Добывать золото стало так выгодно, что стали возникать предприятия, приносящие огромные прибыли. Пройдя немного, Либби почувствовала пьянящий запах от ладана, исходящий из китайского квартала. Либби с интересом разглядывала людей с востока, которые, казалось, не замечали ее присутствия. Некоторые расчищали ямы, брошенные другими старателями. Стоя на коленях, они копали, просеивали, снова копали, отбрасывая в сторону землю.
Либби услышала, как один парень радостно закричал и показал довольно большой самородок. Сразу к нему подбежали другие китайцы и начали копать около его ямы. На крыльце отеля появились несколько человек, которые подошли к китайцам.
— Эй, китаезы, что нашли?
Парень, нашедший золото, подозрительно посмотрел на них.
— Покажи, что там у тебя? — вытаскивая пистолет, спросил один из них.
Парень неохотно разжал кулак, показывая самородок.
— Хорошо, узкоглазый. А я думал, что вы можете только просить чаевые. Этот участок слишком хорош для грязных иностранцев. Так, ребята?
Другие, улыбаясь, навели оружие на попятившихся китайцев.
— Это не твой участок. Они все были брошены, — сжимая в руке самородок, выкрикнул парень.
— Не брошены, а оставлены на время.
— Он мой, я его нашел! — смело настаивал китаец. — Закон Соединенных Штатов защищает право собственности на землю.
Смех прокатился среди вооруженных парней.
— Закон Соединенных Штатов для американцев, а не для грязных китайцев.
— Извините, но китайцы не грязные. Они моются чаще, чем белые.
— Ты, вонючка. Убить китайца — то же самое, что убить оленя. Если ты не отдашь этот самородок, я выдерну для начала тебе ноги.
Китаец разжал пальцы и отдал самородок.
— А теперь вали отсюда. Если еще раз увижу тебя здесь, получишь пулю.
— Это Америка? — спросил китаец и получил удар по голове рукояткой пистолета.
— От него одни неприятности. Лучше сделать так, чтобы он их нам больше не доставлял.
Либби стала свидетельницей этой ужасной сцены, и она не могла оставаться безучастной.
— Оставь его! — закричала она.
Китаец, пытаясь спастись от ударов, закрыл лицо руками.
Либби, забыв об опасности, схватила парня, расправляющегося со своей жертвой.
— Прекрати! Это отвратительно! Ты позоришь Штаты! — закричала она.
Мужчины остановились и посмотрели на нее.
— Это сама леди Мак. Жаль, что вы стали свидетелем этой сцены, мэм. Но эти маленькие лисы берут то, на что не имеют право.
— Отпустите его! Вы и так получили целый самородок.
Она подошла к китайцу и протянула ему руку.
— Поднимайся и уходи скорее.
Парень, качаясь, поднялся и под хохот и удары поплелся по дороге.
— По крайней мере, хоть на пару бутылок наскребли, — послышался голос одного из нападавших.
Всю дорогу Либби не могла избавиться от ощущения, что ее преследуют. За спиной был слышен хруст веток, звук падающих со склона камней. Но когда она оборачивалась, ничего и никого не было.
Либби боялась, что кто-то из парней решил отомстить ей, и когда она добралась до хижины, то первым делом зарядила и положила рядом ружье. Иден и Блисс, съев фасоль с черствым хлебом, пошли спать. Их послушание больше всего беспокоило Либби. Казалось, что жизнь покидает их. Вымыв тарелки, она выплеснула грязную воду на улицу и, услышав шум, бросилась в хижину за ружьем. Между деревьев метнулась тень.
— Я знаю, что ты там. Выходи, а то буду стрелять, — крикнула она.
— Не стреляйте, — умоляюще попросил кто-то, и Либби увидела китайца, которого она только что спасла.
— Это вы? Что вам надо? — удивилась она.
Китаец благоговейно поклонился.
— Вы спасли мне жизнь. Ах Фонг благодарит мисс. Я останусь здесь у вас.
— Где здесь? У меня очень тесная хижина, — изумилась Либби. — Где ты будешь жить?
— Не волнуйтесь, — сказал Ах Фонг. — Я построю себе жилище и полностью буду принадлежать вам.
— Что ты хочешь этим сказать? — озабоченно спросила она.
— Вы спасли меня, и теперь моя жизнь принадлежит вам, — настаивал китаец. — Я — хороший слуга.
— Но мне не нужен слуга, мне нечем платить.
— Ах Фонгу не нужно платить. Ах Фонгу нужна только пища.
— Но у меня нет для тебя пищи, Ах Фонг. Я сама с детьми ем только фасоль, от которой мы часто прибаливаем.
— Да?
Ах Фонг положил на землю узелок и сказал, что он сделает все что нужно.
Либби вошла в хижину, оставив китайца на улице. «Уже темнеет и ему пора в город», — подумала она. Либби дала ему тарелку с рисом и фасолью. Она увидела, что китаец уже наполовину сделал небольшое укрытие от дождя. Он взял с уважением тарелку и поклонился.
На следующее утро китайца нигде не было видно.
В полдень Ах Фонг снова появился и вошел без стука в хижину. Он расстегнул рубашку и вывалил из-за пазухи на стол кучу разных растений.
— Ешьте, — сказал он, показывая на маленькие круглые листья.
— Что это? — спросила она.
— Хорошая еда, — сказал он и начал демонстративно жевать листья. Будете снова здоровы.
Потом показал на еловые ветки и сказал, что из них можно заварить для детей чай. Он отвел в сторону Либби, налил воды в котел, стал крошить туда еловые иголки. Детям чай не понравился на вкус, но на следующий день они выглядели лучше, и десны Иден прекратили кровоточить.
Потом Ах Фонг опять куда-то ушел, но вскоре появился с новыми листьями и корнями и провел остаток дня, расставляя вокруг хижины ловушки. К концу недели в ловушки попались кролик и белка, и Либби с ее новым соседом с удовольствием пожарили их.
Ах Фонг не сел обедать вместе с Либби, а взял тарелку с мясом и пошел есть в свою лачугу. Либби чувствовала себя неудобно, что ее сосед жил в таких условиях, хотя ей и нравилось, что китаец держится от нее на расстоянии. Он был слуга и жил как слуга. Она смотрела, как он ест палочками рис. «Настоящий джин из бутылки», — думала Либби, и это сравнение напоминало сказку об Аладдине и волшебной лампе, которую ей часто читала гувернантка перед сном.
