Наблюдая за сержантом, Рейн испытывал удовольствие, что тот в своем возрасте нашел человека, с которым в покое и согласии проведет отпущенные ему дни. Много лет назад он тоже нашел себе пару, дочь простого островитянина, но счастье оказалось недолгим, и теперь он жалел, что не предупредил свою невинную молодую жену, насколько жесток мир за пределами Убежища. Вина за ее смерть лежит не только на нем, но и на обществе с его строгими требованиями и зависимости от мнения света. Хотя всем известно, что разврат царит за дверями самых респектабельных домов, где любой мог удовлетворить свои примитивные фантазии, естественные и неестественные, и губить бессмертную душу ради плотских удовольствий. Только никто не решался говорить об этом вслух. Лицемерие приводило Рейна в ярость, заставляло тосковать по свободе Убежища или Мадагаскара. Но даже там он чувствует себя одиноким. Чего он хочет на самом деле? Общения? Нет, подругу и детей, которых он будет любить.
— Я рад за тебя, — наконец произнес он, заметив, что Расти удивленно смотрит на него.
Сержант взял несколько сигар из резной шкатулки, рассовал их по карманам и спросил:
— Хочешь поговорить об этом?
— В другой раз.
— Ты хорошо слушаешь, но мало рассказываешь, да? Рейн отвел взгляд.
— Наверное. — Он написал что-то на листке и протянул его сержанту. — Если не сможешь найти меня здесь, поищи там.
Не взглянув на адрес, Расти сунул листок в карман.
— У тебя неприятности, Рейн? Если тебе не дают покоя эти полицейские…
— Нет, их уняли. Хотя мне не верится, что я считаюсь у них главным подозреваемым.
Расти задумчиво пососал сигару, а затем бросил на Рейна загадочный взгляд.
— Я не очень подходящий человек, чтобы обсуждать со мной женщин. К тому же леди Бакленд особа благородная и все такое. Но она зналась… с определенными людьми.
— Из-за этого у меня и все неприятности.
— Смешно. Ведь если присмотреться, то подозреваемых будет столько, что хватит на весь двор короля Георга. Ты понимаешь, о чем я.
Кэтрин любила общество людей, имеющих власть, тех, кому доверены государственные секреты. Вроде его отца.
— Некоторые вещи я тоже предпочел бы не знать. Джермен, Норт, Рэтгуд, Киплер, — сказал Расти, направляясь к выходу. — Выбирай. Список длинный.
«Что эти люди могли рассказать, лежа в ее объятиях?» — подумал Рейн. Вполне достаточно, чтобы перерезать ей горло, а обвинить его.
Микаэла неуверенно посмотрела на лорда Уитфилда, а затем перевела взгляд на дядю, который был явно недоволен приглашением.
— Вы можете обойтись без нее, — сказал Адам. — Она вам не служанка. К тому же этот дом принадлежит ей.
— Я ее опекун.
— Извините, она уже достаточно взрослая, чтобы позаботиться о себе. — Адам взглянул на Микаэлу: — Я не хотел вас обидеть.
— Я не обиделась, ваша светлость.
— А если какие-то дела требуют ее присутствия, то вы можете заняться ими сейчас. — Лорд начал снимать перчатку.
— Нет, пока не требуют, но…
«Конечно, — подумала Микаэла, — счета еще не пришли».
Кассандра, благоразумно молчавшая уже несколько минут, улучила момент и подошла к генералу.
— Честно говоря, сэр Дентон, мои братья считают, что мне требуется нянька. — Она недовольно взглянула на Адама. — Я бы предпочла обойтись без нее, и поскольку Микаэла у вас что-то вроде строгой матроны… — (та давилась смехом, пытаясь скрыть его притворным кашлем), — ее общество будет для меня достаточно приятным.
Кассандра взяла генерала под руку с видом, который означал: «Я такая милая, беззащитная, вы не можете отказать мне».
— Я рассчитываю, что в мое отсутствие Микаэла сумеет повлиять… на безрассудную натуру Кассандры, — сказал Адам.
— Пожалуйста, сэр Дентон, — взмолилась Кассандра.
— Всего на два дня.
— Микаэла нужна не меньше, чем на четыре. — Адам ласково посмотрел на девушку. — Но мы будем рады, если она погостит у нас подольше.
— Значит, четыре. — Дентон уперся взглядом в племянницу. — Вряд ли стоит напоминать тебе, чтобы ты вела себя прилично.
— Вы уже напомнили.
— Премного благодарна, сэр. — Кассандра ткнулась губами ему в щеку, а он ласково улыбнулся ей и похлопал по руке.
Молодые люди поспешно удалились, ибо лорд Уитфилд хотел лично убедиться, что дамы соответствующим образом устроились в Крэвенвуде.
— Напыщенное жирное ничтожество.
— Кассандра! — сердито оборвал ее Адам, натягивая перчатки.
Карета тронулась.
— Так оно и есть. Просто ты слишком добр, чтобы произнести это вслух.
— Это называется воспитанием. Ты могла бы соблюдать приличия.
— Зато он разрешил Микаэле пожить у нас, разве не так? Адам пробормотал что-то про женские хитрости и про то, как их опасно недооценивать.
— Да, моя дорогая, можешь восхищаться собой. Надеюсь, ты станешь вести себя должным образом, пока я буду на континенте.
— А что мне еще остается? С собой меня не берешь, считаешь ребенком и держишь под охраной.
— Если будешь спорить, я попрошу капитана Макбейна присматривать за тобой.
— Кассандра, дорогая, ты сама усугубляешь свое положение, — сказала Микаэла, ткнув подругу локтем.
— Послушай ее. Если бы ты вела себя как подобает леди твоего положения, то Джейсу, Маркусу и мне не пришлось бы постоянно менять свои планы, чтобы кто-нибудь из нас мог присматривать за тобой.
— Я знаю, что доставляю вам одни неприятности, — изобразила раскаяние Кассандра.
Выражение лица у Адама не изменилось, но взгляд, устремленный на опущенную голову сестры, потеплел.
— Я очень тебя люблю. Только научись сдерживаться. Как Микаэла.
— Это потому, что я несвободна, ваша светлость, — усмехнулась Микаэла.
— Пожалуйста, называй меня по имени, ведь мы знакомы уже больше десяти лет. — Девушка уловила разочарование в его голосе и кивнула. — Через день-два я отошлю твоему дяде письмо. Сообщу, что задерживаюсь.
— Не стоит лгать ради меня, Адам.
— Он лжет ради меня. — Кассандра сжала ее руку. Микаэла смотрела в окно, не замечая великолепного пейзажа. Это она лгала, использовала их, практически вынудила Кассандру пригласить ее. Через два дня встреча с Николасом. Возможно, подруга ей поможет, хотя она не осмеливалась посвятить невинную девушку в свои проблемы. Нужен всего лишь отвлекающий маневр, но как это сделать, оставаясь сторожем Кассандры, она еще не придумала.
Микаэлу до сих пор мучил образ умирающего на ее руках отца Джозефа. Кто еще, кроме агента «Сынов свободы», мог знать, что отец Джозеф связан с Николасом, в тысячный раз спрашивала она себя. Наверняка священник раскрыл двойного агента и за это был убит. А поскольку они не знали, кто именно передает фальшивую информацию, оставалось только поставить ловушку, и Микаэла боялась, что если им не повезет, она будет вынуждена предложить себя в качестве приманки.
