Сокол склонил голову набок, настороженно глядя на хозяина ясным, умным взглядом. Затем раскрыл крючковатый клюв, и из его горла полились удивительно сладкие трели. Некоторое время сокол и Посвященный пересвистывались друг с другом.
Затем Эрик взмахнул рукой, сокол снова рванулся ввысь и вскоре растаял в чистом осеннем небе.
— Всадники еще в пути, — произнес Эрик, оборачиваясь к друзьям. — Стагкиллер и Свен следуют за ними. Они скачут по древней тропе.
— Ты знаешь, куда она ведет? — спросил Доминик.
— К Сильверфеллу. Стагкиллер проводит Свена обратно до Стоунринга.
— Почему? Мы же должны знать, где находится лагерь изменников, — нетерпеливо произнес Доминик.
Эрик молчал.
Саймон бросил быстрый взгляд на соколиный профиль Эрика, сына могущественного северного лорда.
— Лорд Эрик! — настойчиво повторил Доминик.
Тон Волка Глендруидов был вежлив, но он требовал ответа, от которого зависела безопасность множества крепостей в Спорных Землях.
— Земля за Сильверфеллом недоступна Посвященным, — коротко ответил Эрик.
— Почему? — спросил Доминик.
Но Посвященный снова умолк.
Саймон поднялся, держа на руках Ариану.
— Надо спешить, — нетерпеливо произнес он. — Мы должны поскорее отвезти Ариану в замок.
На мгновение глаза Доминика блеснули тяжелым огнем, как драгоценные камни на пряжке в виде волчьей головы, скреплявшей его плащ.
Затем Волк Глендруидов отвел взгляд от Эрика и повернулся к брату. На фоне темно-синего плаща Саймона фиолетовое платье Арианы переливалось сумеречным светом.
— Едем, — коротко бросил Доминик.
— И поскорее, — добавил Саймон, вдевая ногу в стремя, — пока изменники не спохватились, что их обратили в бегство сокол Посвященных и отважный соловушка.
— Эта ткань скользкая, как угорь, — беспомощно пробормотала Мэг, обернувшись к Кассандре. — У тебя есть кинжал? Я не могу ослабить повязку — придется ее разрезать.
Кассандра перевела взгляд с бледного лица Арианы на лиловую ткань, стягивающую ее рану, — сквозь повязку просочилось совсем немного крови.
— Саймон! — тихо позвала Кассандра.
— Я здесь. — Саймон сделал шаг от двери, где он стоял все это время, не вмешиваясь и не предлагая свою помощь в качестве целителя. — Я чем-нибудь могу помочь?
Он окинул беглым взглядом комнату, в которую не заходил со свадебной ночи. Здесь все было по-прежнему, вот только невеста без чувств лежала на постели.
— Сними повязку со своей жены, — попросила его Кассандра.
Не говоря ни слова, Саймон приблизился к Ариане. Несколько ловких движений — и повязка была снята.
Мэг с удивлением смотрела, как Саймон легко обращается с непокорной тканью. Она вопросительно взглянула на Кассандру, но Посвященная пристально следила за руками Саймона.
— Теперь платье, — промолвила ома.
Ариана не пошевелилась и даже не застонала, пока Саймон быстро расшнуровывал лиф ее платья. Девушка лежала без движения, как корабль, выброшенный бурей на скалистый берег.
Серебряная шнуровка быстро и легко выскользнула из маленьких отверстий. Платье сползло, открыв тонкую нижнюю рубашку. Дивную бледно-золотистую ткань пересекала с одного бока кровавая полоса.
— Боже милосердный! — произнес Саймон, глядя на Ариану застывшим взглядом.
— Аминь! — в один голос подхватили Кассандра и Мэг.
— Теперь отойди в сторону, Саймон, — живо произнесла Кассандра. — Пришло время целителям приняться за дело.
Саймон медленно отошел от постели.
— Будь поблизости, — попросила его Кассандра, заметив, что он вновь направляется к двери. — Нам может понадобиться ткань Серены, чтобы остановить кровотечение.
— Да, но чем тут может помочь Саймон? — недоуменно спросила Мэг.
— Он сможет помочь нам больше, чем ты думаешь.
Сказав это, Кассандра склонилась к Ариане, осторожно ощупывая ее рану кончиками пальцев, пахнущих целебными травами.
Мэг, одетая, как того требовал ритуал глендруидов, в чистую полотняную сорочку, опустила руки в миску с травяным настоем. Острый смешанный запах поднялся от горячей жидкости.
— Кость не задета, — пробормотала Кассандра. — Ребра отвели удар.
Саймон почувствовал, как холодный пот заструился у него по телу при мысли о том, что холодная сталь вонзилась в хрупкое тело Арианы. Он со стоном сжал руки в кулаки, будто хотел сомкнуть пальцы на шее изменника.
— Позволь, я промою рану, — сказала Мэг.
Кассандра выпрямилась и отступила в сторону, украдкой бросив на Саймона пронзительный взгляд светло-серых глаз. Его лицо казалось высеченным из камня, взгляд был тяжел и мрачен.
— Вы хорошо себя чувствуете, сэр? — спросила Посвященная.
— Хорошо? — Саймон с трудом подавил готовое вырваться проклятие. — Да, достаточно хорошо благодаря моей жене, которая теперь лежит при смерти.
Кассандра молча указала ему рукой на открытый сундучок, в. котором рядами были уложены горшочки с мазями, травы, узелки с тканями, острые ножи и еще более острые иглы.
— Если станешь терять сознание, будь добр, не свались на лекарства, — произнесла она.
— О чем ты? Мне не впервой видеть кровь, — сказал он.
— А я наблюдала, как многие храбрые воины падали в обморок при виде чужой раны, — возразила Кассандра.
— С Саймоном этого не случится, — уверенно заметила Мэг, не отрываясь от работы. — Он выхаживал Доминика, после того как тот побывал в плену у султана.
Кассандра с любопытством посмотрела на Саймона.
— Нечасто встретишь у мужчин дар врачевателя, — с уважением произнесла она. — Еще реже можно встретить воина-целителя.
Под оценивающим взглядом серых глаз Кассандры Саймон почувствовал себя неуютно.
— Ничего особенного в этом нет, — коротко отрезал он. — Я просто заботился о своем брате, пока он не смог позаботиться о себе сам.
Кассандра снова склонилась к Ариане, и Саймон с облегчением перевел дух. Посвященная и глендруидская колдунья тихо перешептывались, обсуждая достоинства каких-то трав, называя их древними именами, которые были высечены на камнях друидов задолго до того, как первый римский легион вступил в Спорные Земли.
Саймону показалось, что прошла вечность, прежде чем целительницы отошли от неподвижного тела Арианы. Тихо сказав что-то Кассандре, Мэг зашла за ширму в углу комнаты и стала снимать запачканную льняную сорочку. Затем она вновь надела свою повседневную тунику — обычай глендруидов требовал, чтобы сорочка целителя была тщательно, с соблюдением особого ритуала, выстирана.
— Она спит так спокойно, как только это возможно при ее состоянии, — тихо сказала она неподвижно застывшему воину.
