— Вот как? — наконец проговорила Кей. — А вы уверены, что оно для меня?
Благодать достала из кармана сложенный листок и задержала его в руке на мгновение, как бы не желая расставаться с ним.
— Здесь сказано «Для Кей», а адресовано оно было мне. Вчера его привез какой-то мужчина, приехавший верхом. Думаю, он скакал днем и ночью не останавливаясь, чтобы успеть до отъезда вашего брата.
— Наверняка, — пробормотала Кей, беря письмо.
Ей хотелось немедленно взломать восковую печать и узнать, что написал дядя Ти-Си, но, взглянув на Благодать, она поняла, что делать этого не следует. Не вызывало сомнений, что женщина жаждет узнать содержание письма.
— Ты поел? — спросила от двери одна из близняшек.
Благодать вздохнула.
— Поел, — ответила она, забирая пустые тарелку и миску. — Но теперь он хочет отдохнуть.
— Но мне нужно ему кое-что показать, — сказала одна из девочек.
— Мне тоже, — почти одновременно с первой заявила другая. — Пожалуйста, идем с нами. У нас есть много интересного.
Кей разрывалась между желанием бежать от девочек и необходимостью изображать из себя молодого парня, которому, вероятно, должно льстить, что девочки вьются вокруг него.
— А вы покажете мне ваши местные диковинки? — спросила она, вставая.
— Мы покажем все, что захочешь, — хихикнув, ответила одна из них.
Кей подумала, что, когда увидится с мамой, обязательно попросит у нее прощения. Она часто считала, что мама слишком строга, слишком старомодна, но сейчас видела, что бывает с девочками, которых мама не наставляет на каждом шагу. Они становятся вот такими.
— Вы не обязаны идти, — Благодать сурово посмотрела на сестер.
— Ничего, все в порядке. — Кей позволила девочкам взять ее за руки и вывести из комнаты. — Мне интересен ваш край.
— Они пытались целовать меня, — с ужасом рассказывала Кей Алексу.
Стояла ночь, они были в конюшне, где Алекс чистил их лошадей.
— Вот как?
— Только попробуй поиздеваться надо мной! Если скажешь хоть слово, я… — Она торжествующе усмехнулась. — Я не дам тебе прочитать письмо дяди Ти-Си.
Алекс сразу перестал улыбаться и, прекратив работать, внимательно посмотрел на Кей.
— Что он пишет?
— Я еще не открывала письмо.
— Не читала?
— К твоему сведению, после того как ты зашвырнул меня в это девичье царство, у меня не было ни одной свободной минутки. Ты хоть понимаешь, что эти близняшки хотели от меня? Они ощупали меня всю, с ног до головы, и постоянно лезли целоваться. Одна из них подставила мне подножку, и я упала на другую, и они…
— Они такие же, как все женщины на земле, — небрежно бросил Алекс. — Где письмо?
— Они не такие, как все. Я в жизни…
— А как еще мужчине узнать, что женщина ждет от него поцелуя, если она не скажет ему об этом напрямик? — В его голосе слышалось явное нетерпение. — Дай мне письмо.
— Может, и так, но существует такая штука, как тонкость. У докторов даже пиявки не присасываются так, как присосались ко мне эти две. Я и шагу не могла ступить, чтобы они не…
Взгляд Алекса заставил Кей замолчать и достать из кармана письмо, хотя она планировала прочитать его первой. Как никак оно адресовано ей. Но за последнее время она так привыкла все делить с Алексом, что даже не испытала ни малейшего сожаления.
Кей протянула ему письмо, однако он не взял его и продолжал чистить лошадь.
— Прочти мне вслух.
Кей сломала печать. При виде знакомого почерка крестного она едва не расплакалась. Несколько раз глубоко вздохнув, она успокоилась и сказала:
— Написано через пять дней после того… после того как я встретилась с тобой. — Это было самое мягкое описание побега из тюрьмы.
Кей начала читать:
«Моя дорогая, любимая Кей!
Не могу передать, как я виноват в том, что случилось с тобой. Это все моя вина, и я никогда не прощу себя. Я был бы рад расписать тебе все подробности, нисколько у меня хватит пера и бумаги, но здесь Адам, а ты знаешь, что это значит. Так что к делу.
Во-первых, твои родители ничего не знают. В тот вечер, который я не могу назвать иначе, как “Вечер большой ошибки”, Хоуп наняла быстрый экипаж, взяла с собой Кадди, верного слугу твоей матери, и отправилась в Эдилин к Нату, чтобы с его помощью собрать твоих братьев. Ей повезло: Адам оказался дома и все организовал. Он знал, что рассказывать твоему отцу ничего нельзя, иначе начнется война. Ангус был бы вне себя от страха за тебя, а если бы он обнаружил, что причиной всех неприятностей стал я, то лишил бы меня жизни, причем по праву.
Нат сказал мне, что Адам умеет мастерски лгать, когда того требует ситуация, и на этот раз он превзошел себя. Он выдал твоим родителям какую-то безумную историю, объясняя необходимость срочно уехать и они с Натом довольно быстро добрались до Чарлстона. Думаю, Адам запряг орла и долетел.
Один день Адам потратил на то, чтобы поговорить с людьми и позадавать вопросы. Он планирует куда-то уедать, но не рассказывает куда. Нат останется в Чарлстоне и попробует разгадать тайну, как жена Алекса была убита в запертой комнате.
Кей, твоя репутация не пострадала. Это оказалось простым делом, но если ты читаешь это письмо, значит, ты во Флориде. Интересно, а Алекс…»
Кей замолчала и пробежала глазами остальную часть письма, а потом посмотрела на Алекса.
— Ты был прав, утверждая, что дядя Ти-Си придумает, как обелить мое имя.
— Читай дальше, — попросил Алекс.
— Там нет ничего важного. Ты успел подкрепиться? Благодать — хозяйка пансиона — приготовила какую-то птицу, я таких в жизни не ела. Она начинила ее рисом и специями. Очень вкусно, и…
— Читай письмо, и только попробуй опустить хоть слово. — Тон Алекса был таким, что Кей побоялась его ослушаться.
Она снова опустила взгляд на письмо.
«…Интересно, а Алекс все еще с тобой? Когда я навещал его в тюрьме, он был очень зол, и у меня разрывалось сердце при виде того, как он тоскует по своей жене. Он с тобой хоть общался за ваше долгое путешествие? Моя душа страдает, когда я представляю, что ты натерпелась от него.
Адам велел мне передать, что ты должна оставаться там, во Флориде, и ждать, когда за тобой приедет кто-нибудь из братьев. Что ты не должна уезжать оттуда, что ты не должна двигаться с места, пока кто-нибудь, наверное, Тэлли, не приедет за тобой. Адам повторил это сотни раз. Он, кажется, не считает тебя послушной юной девицей. Я сказал ему, что ты совсем другая, что ты с готовностью согласилась помочь бедняге Алексу. Кей, дорогая, твой старший брат произнес ругательства, которые я в своих путешествиях ни разу не слышал ни от моряков, ни от горцев!
