– Ана, я больше не могу ждать.
Он еще предлагал ей спасительный канат. Она могла сказать «нет». Она говорит «нет», и он отступит. В досаде и злости наверняка, но насильно он брать ее не станет. Он не тот человек.
Но, отказавшись от спасительного каната, Анастасия прижалась к нему, заключая в свои объятия. Она ощутила, с какой мощью он прокладывает свой путь внутрь ее, и инстинктивно подалась навстречу. То ли зарычав, то ли застонав от удовольствия, Лукас сделал резкое движение вперед.
Он вломился в нее, уверенно заставив тело, которым так долго пренебрегали, открыться и принять его. И она сделала это. Ее тело пело – пело от наслаждения, пело от полноты чувства. Впервые Анастасия поняла, какая пустота заключалась в ней все эти долгие годы. А теперь… теперь она была полна жизни.
Лукас, не останавливаясь и не давая ей опомниться, продолжал свое движение. Он входил и входил в нее, заставляя приподниматься над диваном и удерживая ее в таком положении. Голова была пуста, все мысли улетучились, осталось только удовольствие, сконцентрированное на его близости. Анастасия поймала себя на том, что, выгибая спину, поднимает бедра навстречу каждый раз, когда он врывается в нее. Каждый нерв, каждое ощущение сместились в острую точку, туда, где смыкались их тела. Задыхаясь, дыша все чаще и чаще, она ринулась к пику наслаждения. Она уже бывала там, но еще никогда не попадала туда так, как сейчас.
И внезапно Лукас дотронулся до этой точки. Большой палец протиснулся вниз и прижал ее, исторгнув из нее крик наслаждения, заставив ее трепетать и метаться под его телом. Казалось, он ожидал этого момента, ее освобождения. Его спина напряглась, он низко и хрипло прорычал от удовольствия и жарко выплеснулся в нее. Задыхаясь, Лукас рухнул на нее всем телом.
Высвободив руки, Анастасия обняла его, крепко прижала к себе, поглаживая его широкую спину. Она чувствовала… Чувствовала, что она права. Права в том, что занималась с ним любовью, в том, что сейчас лежит, притиснутая его телом. Умиротворенность растеклась по телу. Такая, какой она еще не испытывала прежде.
Эта мысль заставила ее замереть. Нет, это неправда! Она испытывала такое же спокойствие с мужем. Он удовлетворял ее. Она любила его от всего сердца. Как она могла сравнить то, что сейчас произошло у них с Лукасом, с ее жизнью с Гилбертом, которая промелькнула так быстро?
Все переживания, все страхи, отброшенные в сторону, тотчас, как только Лукас прикоснулся к ней, навалились на нее в один жуткий момент. Она всегда полагала, что если хоть какая-то часть ее будет принадлежать другому мужчине, она тем самым предаст память о Гилберте. Но то, что произошло, было намного хуже. Она просто выкинула его из своей памяти.
Она предала себя, и ей это понравилось. Ее тело уже снова жаждало повторения.
– Лукас, – проговорила Анастасия, упершись ему в грудь руками, пытаясь не обращать внимания на то, как приятно дотрагиваться до него. – Не надо, Лукас, перестань.
Он приподнял голову и встретился с ее глазами, темными от пережитого желания. Постепенно желание сменилось грустью. Вздохнув, он откатился в сторону, позволив ей подняться. Схватив свою сорочку, она старательно отгородилась ею от него.
Его не беспокоила собственная нагота. Словно испытывая ее стыдливость, он перевернулся на спину, заложив руки за голову, и уставился на нее.
– От того, что произошло, ты не убежишь, Ана, – тихо произнес он.
Анастасия попыталась укрыться от его взгляда, натягивая рубашку. Сейчас, когда ее жадное тело было прикрыто ей в какой-то мере удалось восстановить самообладание. Но не настолько, чтобы не понимать, что слой тончайшего шелка – плохой барьер перед собственным желанием.
О чем и свидетельствовала минувшая ночь.
– Ты не сделала ничего плохого, – продолжал настаивать Лукас.
Анастасия покачала головой.
– Все, что я сделала, плохо, – бормотала она, разыскивая свои вещи. Прелестное новое платье комом валялось рядом. – О, я все сделала плохо, все сделала неправильно!
Лукас сел. Грусть в его глазах сменилась гневом.
– Не говори так. Никогда не говори так, Ана!
– Это было ошибкой, – прошептала она, сглатывая слезы.
Но тем не менее она не чувствовала, что совершила ошибку. Даже сейчас, глядя на Лукаса, ощущая жар его страсти и его гнева, когда он поднялся перед ней полностью обнаженный, все, что они чувствовали вдвоем, было чем угодно, но только не ошибкой.
– Я говорил тебе, что ты можешь сказать «нет», – напомнил он ей, расправляя плечи.
Анастасия посмотрела на него.
– Я помню и не виню тебя, – проговорила она, потерев лицо. – Я обвиняю себя. Мне нужно было принять твое предложение и бежать.
Она не сумела отказаться от него, но это никогда не должно было случиться, потому никогда и не повторится вновь.
Боль накатила так сильно и грубо, что Лукас даже удивился. Он и не подозревал, что может что-нибудь принимать столь близко к сердцу. Особенно то, что касается женщины. Но с этой женщиной все было по-другому.
Минувшая ночь много значила для него. Он и не собирался отрицать этого. То, как он касался Анастасии, то, как брал ее, – все отличалось от того, что было раньше в его жизни. Несмотря на ее сопротивление сейчас, когда все закончилось, и на уверения, что все было ошибкой, он не сомневался, что эта ночь и для нее значит необычайно много. Потому-то она и приготовилась бежать. Лукас смотрел, как она боролась с платьем, пытаясь натянуть его, и боль ушла, сменившись грустью. Почему – не было понятно. Совсем не потому, что он ожидал большего. Совсем не потому, что он желал большего.
Но злость никуда не ушла. Он стал одеваться.
– Неужели мысли о покойнике так согревают тебя? – осведомился он, застегивая пояс.
В этот момент Анастасии удалось натянуть платье до бедер. Побледнев, с лицом прозрачным как фарфор, она медленно повернулась к нему. Он видел, как ей больно, но, разозлившись, не собирался извиняться за свои слова. К тому ему было любопытно, что она ответит.
– Как ты смеешь? – Ее шепот звонко прозвучал в тишине комнаты.
– Мне в самом деле интересно узнать. Он был так чертовски хорош, что даже его бренные останки предпочтительнее живого мужчины из плоти и крови? Или тебе страшно хотеть? – Он подскочил к ней, намеренно толкнув. – Страшно желать?
Анастасия выпрямилась, когда, дотянувшись до нее, он грубо схватил ее за плечи.
– Или страшно изменить себя? Ты пользуешься им как щитом каждый раз, когда отмеренные тобой границы оказываются под угрозой?
– Ты ничего не знаешь, – проговорила Атастасия раздельно, подчеркивая каждое слово.
