Крейтон осторожно покосился на девушку, опасаясь, как бы не оскорбить ее этим предложением. Мистер Уэствуд и в самом деле хотел иметь картину с видом на свое убежище в Бромли, но мысль заказать работу Джейн Эванс пришла Ричарду только что. Этой леди наверняка не помешал бы дополнительный доход, а дядя, конечно же, останется доволен ее талантами. На взгляд Ричарда, Джейн умела схватывать суть, а мнение миссис Эванс никак не могло считаться объективным. Жаль, Джейн считала по-другому.
— Боюсь, это невозможно, сэр. Я осмеливаюсь дарить свои пейзажи только родственникам, а у Мэй слишком мало времени, чтобы заниматься живописью. Мы можем только немного помочь Диане, и тогда ваш дядя рано или поздно получит свою картину.
Ричард не понял, намеренно ли она упомянула слово «дарить» или просто не обратила внимания на его слова о мистере Уэствуде как о заказчике, и на всякий случай не стал настаивать. Ему было достаточно оставаться здесь и болтать с ней сегодня утром.
Они около часа беседовали на самые разные темы, и за это время Джейн успела заполнить набросками несколько листов картона, после чего извиняющимся тоном сообщила мистеру Крейтону, что ей необходимо вернуться домой для занятий с племянницами. Ричард не пожелал оставаться у реки один, и леди и джентльмен дружно повернули в сторону Фиалковой улицы. Увлеченный разговором, Крейтон совершенно позабыл, что продолжает держать в руках шляпку мисс Эванс, и сообразил вернуть ее, когда Джейн уже собралась войти в свою калитку.
— О, простите, вам пришлось нести ее всю дорогу, — смутилась Джейн.
— Поверьте, несколько футов ленты и пучок соломы не показались мне непосильной тяжестью, — возразил Крейтон, и оба рассмеялись. — Надеюсь, вы сегодня отобедаете у нас. Вчера дядя закончил свой роман и жаждет общества, с которым мог бы поделиться этим достижением. Он сообщил эту новость нам с Дианой только поздним вечером, и уже непозволительно было стучаться в вашу дверь с этим известием.
Джейн согласилась от своего имени и обещала передать приглашение Мэй, после чего рассталась со своим спутником.
В этот день она была рассеянна во время занятий с девочками и даже позволила Джесси допустить несколько ошибок в стихотворении, которое учила с племянницами уже несколько недель. После урока Джейн спустилась в гостиную, где застала Мэй, чье лицо имело весьма странное выражение.
— Что за письмо ты вертишь в руках? — весело спросила Джейн.
— Принесли приглашение от миссис Тейлор на завтрашний прием.
— У тебя такой вид, как будто нас приглашают на свадьбу или похороны кого-то, с кем мы незнакомы. — Джейн уселась рядом с подругой.
— Прочти сама. Мне показалось, приглашение написано… несколько странно.
«Дорогая миссис Эванс!
Почту за честь, если вы посетите завтрашний прием, который я хочу устроить в честь моей любезной подруги, миссис Литтон-Парк, в ее доме.
Надеюсь, у мисс Эванс есть немного свободного времени, чтобы присмотреть за вашими прелестными малышками, пока вы находитесь в гостях.
Преданная вам, Патриция Тейлор».
Джейн пробежала глазами записку и подняла голову — взглянуть на подругу.
— И что, по-твоему, это означает? — немедленно вопросила Мэй.
— Меня не приглашают на этот праздник, только и всего. — Джейн без раздражения пожала плечами.
— Но почему? Может быть, леди Тейлор не знает, что у нас есть служанка, способная посидеть с девочками? — Джейн еще не видела Мэй такой недоумевающей и едва ли не огорченной.
— Ну, уж миссис Литтон-Парк знает, что у нас есть служанка. Дело не в этом, Мэй, я уверена, тут не обошлось без мисс Грант. Она наверняка рассказала леди Тейлор, что я служила гувернанткой, и эта дама не пожелала видеть меня на своем приеме.
Джейн была недалека от истины и одновременно лишь едва приблизилась к ней.
— Тогда я тоже не пойду туда! — Мэй сердито ударила кулачком по мягкому подлокотнику дивана.
— Не стоит обращать внимания на старую леди, она скоро уедет, а миссис Литтон-Парк и Розамонд всегда будут рады нас видеть. — Джейн не хотелось портить отношения со всеми соседями из-за одной недоброжелательницы.
— По-твоему, мне надо пойти туда, сидеть и улыбаться этим двум кузинам, мисс Грант и мисс Освальд, зная, что они тебя невзлюбили?
— Там будет много и других людей, ты познакомишься еще с кем-нибудь. А я прекрасно проведу день с племянницами. Мы поработаем в саду, потом поиграем…
— Ох, не знаю. Мне все это не нравится. — Мэй приуныла, синие глаза потускнели — она не ожидала от новых друзей такой неприятности.
— Тебе придется привыкнуть, что не все будут относиться к нам так, как мы бы того хотели. Конечно, после того, как мы так чудесно провели время в Лондоне, тебе кажется, что и здесь нас должны любить. Но ты сама недавно успокаивала меня, а теперь мне остается только повторить твои же слова: «Если мы не нравимся мисс Августине, обойдемся и без нее!»
Мэй оставалось только согласиться с доводами подруги, тем более что ей хотелось как-нибудь отомстить высокомерным леди, а для этого следовало пойти на прием, где она отыщет возможность какой-нибудь язвительной фразой поставить этих гордячек на место.
Джейн постаралась отвлечь подругу, и лучшим способом сделать это было рассказать Мэй об утренней прогулке с мистером Крейтоном и о приглашении на обед к его дядюшке.
Оживление Мэй показало мисс Эванс, как своевременно она сменила тему разговора.
— Подумать только, мы услышим о его новом романе! Надеюсь, вместо обеда он не станет устраивать для нас чтение вслух!
— Я так и не поняла, ты рада, что мистер Уэствуд закончил роман, или предпочла бы, чтобы он писал его еще два-три года?
— Конечно, мне любопытно поговорить со знаменитым писателем, но читать его романы мне не хочется, — хихикнула Мэй и тут же посерьезнела. — Разве ты не понимаешь, что это означает? Он скоро уедет отсюда, а с ним и его племянники.
Джейн уже думала об этом, пока занималась с малышками. Потерять такую чудесную подругу, как Диана… Конечно, они могут переписываться и время от времени наезжать погостить друг у друга, но это будет уже совсем не так, как сейчас, когда стоит открыть калитку, перебежать улицу — и окажешься рядом с друзьями. И делать это можно по нескольку раз на дню! И потом, есть ведь еще мистер Крейтон… Джейн испытывала к нему смутную благодарность за то, что образ одного джентльмена, так часто тревожащий ее в последние месяцы, становится все более расплывчатым и далеким, словно колокольня далекой церкви, что мелькнет иногда в мутном, залитом дождем окне дилижанса и скроется из виду, тотчас позабытая сонными путешественниками.
