Когда дверь за ним с раздраженным стуком закрылась, Тэра с силой впечатала кулак в подушку, мечтая, чтобы это был сам виновник ее возмущения — Стоун Прескотт, а может быть, и не Стоун Прескотт, а кто-то другой, просто-напросто взявший себе это имя. Так или иначе, переспать с ней он не прочь, а вот доверять… Чего и следовало ожидать. Легче обратить в веру язычника или даже сдвинуть с места одну из стен каньона, чем изменить Стоуна.
Что же дальше? Если Стоуну угодно считать, что ею можно пользоваться по собственному усмотрению, пусть считает. Скоро он убедится, что не все женщины готовы ходить на коротком поводке.
Гроза отгремела, и только редкие зарницы вспыхивали вдали. Пелена тумана наползала из омытого ливнем ущелья, медленно, но верно окутывая тропу. Невдалеке от двери виднелся темный силуэт Стоуна, его великолепный жеребец даже в тумане выглядел белым. Тэра молча подошла к своей лошади и приготовилась вскочить в седло, но ее остановил неожиданно заданный вопрос:
— Все еще ни о чем не жалеешь, или это уже в прошлом? Я не — получил разноса и не знаю, что и думать.
— Разнос мало действует на таких, как ты, — ответила она с каменным выражением лица. — Что касается сожалений, то ты прав, теперь я жалею.
— Только потому, что я не выложил тебе все как на духу по первому же требованию? — усмехнулся Стоун, вскочил в седло и шагом направил жеребца по тропинке в сторону ранчо. — Доверие нужно заслужить. Уверен, ты уже слышала об этом.
— Я вижу, ты слишком много о себе думаешь! — воскликнула Тэра, мгновенно приходя в ярость. — Это ты должен заслужить мое молчание, Стоун Прескотт! Я могу сейчас же, не дожидаясь утра, выложить Меррику всю правду. Ради такой новости он забудет про сон по меньшей мере на неделю!
Медленно, нарочито небрежно Стоун натянул удила и повернулся в седле. Усмешка по-прежнему блуждала на его губах.
— Нет, милая, ты ошибаешься. Беспокоиться мне не о чем, потому что ты будешь молчать как рыба, иначе тебе придется рассказать и о том, при каких обстоятельствах ты раскрыла мой секрет. Ты так носишься со своей благопристойностью, со своими манерами, что не захочешь раструбить на весь свет, что отдалась мужчине, зная его пару недель. Джентльмены из Сент-Луиса это вряд ли одобрят.
Тэра вонзила ногти в ладони, так что те онемели. Поистине в этом человеке было две личности, одна из которых непробиваемая и жестокая.
— Чтоб тебе сгореть в аду! Как можно, едва получив что-то прекрасное, истоптать его и сломать?
— Значит, ты находишь, что это было прекрасно? — осведомился ом лениво, на сленге техасских ковбоев.
— По крайней мере для меня! — крикнула она в ярости забывая обо всем.
Если бы только можно было сейчас же, немедленно свернуть ему шею, чтобы эта наглая усмешка исчезла навсегда! И потом вывесить его шкуру на стене каньона хорошенько просушиться, чтобы та служила предостережением всем неопытным дурочкам!
— Теперь я знаю, что для тебя это значило мало или вообще ничего! Тебе все равно, где, когда и с кем!
— Ну почему же, — спокойно возразил Стоун, которого всегда безмерно забавляли эти приступы ярости (он знал, что без этого не обойдется, и решил несколько ускорить ход событий). — Я этого не говорил…
— Тут и без слов вес ясно! — бросила девушка и, в свою очередь, вскочила в седло.
Вскоре они пустились в путь по скользкой тропе, которая требовала усиленного внимания. Тэра явно дулась. Наконец Стоун решил, что пора восстановить мир. Когда они миновали особенно опасный участок, он снова обернулся.
— Во-первых, для меня сегодняшняя ночь тоже много значила, а во-вторых, она была не единственной, а первой, хочешь ты этого или нет. Ты можешь докапываться до правды, можешь даже принять сторону Меррика в этом конфликте, но это никак не повлияет на то, что нас с тобой тянет друг к другу. Скоро ты и сама это поймешь. Будут другие ночи, даже лучше этой, причем в следующий раз ты придешь ко мне сама.
— Скорее мир перевернется! — прошипела Тэра.
Ну и наглец! Пусть скажет спасибо за то, что она по натуре милосердна, иначе лететь бы ему на самое дно!
— Поживем — увидим, — заметил Стоун, пожимая плечами. — Теперь ты моя, Тэра. — Он не столько обращался к ней, сколько думал вслух. — С кем бы ты ни была отныне, закрывая глаза, ты будешь видеть мое лицо.
Лишь с огромным трудом ей удалось не пнуть свою лошадь пятками в бок. И вдруг — о чудо! — Тэра нашла оружие против этого высокомерного нахала.
— Мужское самомнение! — фыркнула она. — На днях Кэл Джонсон подстерег меня на конюшне. Он целуется ничуть не хуже, и можешь мне поверить, твое лицо не всплыло у меня в памяти, пока мы этим занимались. — И она разразилась пренебрежительным смехом. — Напрасно ты с ним связалась, Тэра, — быстро отреагировал Струн, попадаясь на удочку. — Он не такой, каким кажется, так что лучше держись от него подальше.
— Ты тоже не тот, за кого себя выдаешь, но я что-то не помню, чтобы ты советовал мне держаться подальше от себя — парировала Тэра.
Впрочем, как и все ирландцы, она была вспыльчивой, но отходчивой и сразу пожалела о своей маленькой лжи, когда увидела оскорбленное выражение на лице собеседника. Стоун отвернулся.
— Не волнуйся, это вряд ли повторится. Как только я тогда добралась до пистолета, то сунула дуло Кэлу под ребра и пообещала вышибить ему мозги.
Все остальное время они ехали в молчании, причем настроение у Стоуна улучшилось. Тэра злилась на него и осыпала обидными прозвищами, но не оспаривала за ним особых прав. В том, что позволялось ему, другим было отказано. Очевидно, девчонка не сознавала, в чем только что призналась.
Тем временем они достигли начала тропы, и Стоун из осторожности двинулся дальше в некотором отдалении, держась за деревьями и кустами. Подъехав к особняку, хоть кругом и царила непроглядная тьма, он укрыл Дьябло в гуще кустарника.
— До твоей комнаты можно добраться довольно легко, я не раз делал это. Дерево под окном ветвистое, только подбери юбку.
Девушка ограничилась кивком, подняла подол амазонки до колен и заткнула за пояс. Внезапно Стоун схватил ее и прижал к себе.
— Я хорошенько подумал, пока мы добирались сюда, — сообщил он со смешком, — и пришел к выводу, что ты влюблена в меня без памяти. Это видно буквально по всему. К примеру, девушка вроде тебя никогда бы не отдалась мужчине без любви, просто ты пока еще не осознала этою. Можешь сколько хочешь отпираться, тебе меня не переубедить.
Тэра возмутилась. Если он прав, кому нужна такая любовь? Любовь — это нечто возвышенное, подразумевающее в первую очередь близость духовную, взаимное доверие, а это… это просто страсть, не больше. Вот и хорошо, потому что страсть вспыхивает степным пожаром и отгорает очень быстро. Страсть не привязывает к человеку на всю жизнь-, и слава Боту, потому что как бы она жила дальше? Как бы построила совместную жизнь с человеком достойным, если бы мечтала только о Стоуне Прескотте?
