Через полчаса Лили стало известно, что грудь у нее больше, а талия чуть тоньше. Юбка волочилась по полу, следовательно, Мириам выше ее, хотя и не намного.
Снимая костюм, Лили машинально сунула руку в карман и обнаружила там носовой платок с монограммой и смятую записку, которую решила прочитать попозже. Сейчас ей было не до того, она замерзла.
Лили могла бы сама развести огонь в камине и сделала бы это с большим удовольствием, чем просить слуг. Но в том мире, где жила Мириам, хозяйке дома противопоказано заниматься подобными вещами. Недовольно поджав губы, она позвонила горничной, бросила взгляд на подоконник за окном, уже покрытый толстым слоем пушистого снега, и, усевшись в кресло, взяла одну из книг, настоятельно рекомендованных Полом.
Горничная Дейзи присела в реверансе и извинилась за то, что фартук ее недостаточно чистый. Притворяясь, что целиком захвачена чтением, Лили украдкой бросала на нее взгляды. Интересно, возмущает ли Дейзи то, что она вынуждена делать работу, с которой хозяйка вполне справилась бы сама?
В камине весело затрещал огонь, горничная опять сделала реверанс и вышла из комнаты. Лили отложила книгу, потом взглянула на дверь, отделявшую ее комнату от спальни Куинна, и вдруг почувствовала такое любопытство, что едва усидела на месте. Нет, нельзя… А если хочется?
Но ведь это частное владение. Если она переступит порог, то вторгнется туда, где ей быть не положено.
И все же как Лили ни уговаривала себя не делать глупостей, ничто не помогало. Тогда, встав с кресла и чувствуя, что сердце у нее сейчас выскочит из груди, Лили открыла дверь.
Против ее ожидания спальня Куинна в отличие от его комнаты на ранчо оказалась весьма изысканно обставленной, хотя и здесь царил сугубо мужской дух. Обои, полог кровати и покрывало — все в темно-синей, коричневой и светло-бежевой гамме, мебель, на неискушенный взгляд Лили, была старинной, вывезенной из Европы.
Она долго стояла посреди комнаты, вдыхая запах, который ассоциировался у нее с Куинном, потом украдкой оглянулась на дверь коридора — не дай Бог, кто-нибудь застанет ее тут — и начала обход. Легонько прикоснулась к бритве и кисточке для бритья, лежавшим на комоде возле тазика и кувшина, провела рукой по полотенцу, которым он вытирал лицо. И у нее даже захватило дух.
Медленно идя вдоль стены, Лили внимательно рассмотрела каждую из висевших картин, где были изображены залитые солнцем виллы на скалистом морском берегу и деревенские пейзажи, скорее всего европейские. Странный выбор — ни лошадей, ни ранчо. Куинн, этот сложный человек, показал ей еще одно свое лицо.
После картин Лили осмотрела стол, единственный в комнате предмет мебели, беспорядочно заваленный канцелярскими принадлежностями. Ей бросился в глаза исписанный четким, размашистым почерком Куинна лист бумаги; похоже, это была очередная речь. Прочитав ее, Лили коснулась пера и хрустальной чернильницы.
Зная, что не должна этого делать, она все же открыла ящик стола. Там лежал пистолет. Наличие оружия нисколько ее не удивило, оно было почти у всех мужчин. Но странно, что Куинн держал его в спальне.
Лили заглянула в шкаф, где парадная одежда висела отдельно от деловой. На полках лежали цилиндры, фетровые шляпы, стояли коробки с носками и перчатками.
Наконец она подошла к кровати и, чувствуя, как от волнения у нее вспотели ладони, осторожно погладила покрывало. Сердце колотилось в горле, и Лили не выдержала. Круто повернувшись, она бросилась к себе в комнату, захлопнула дверь и прижалась к ней спиной.
Когда дыхание успокоилось, она приоткрыла окно, взяла с подоконника горсть снега и вытерла им руки, надеясь избавиться от запаха Куинна. Не тут-то было. Этот запах преследовал ее, не давал покоя.
Что с ней происходит?
Лили решительно тряхнула головой, потом, засунув руки в карманы, взглянула на падающий снег. Пальцы нащупали смятый клочок бумаги, о котором она совершенно забыла. Теперь будет чем отвлечься от беспрестанных мыслей о Куинне.
Сев в кресло и положив записку на книгу, Лили разгладила ее и прочла:
«То же время. То же место. М.».
Вот она, Мириам, реальная, осязаемая. Почерк, похожий на мужской, хотя, принимая во внимание страсть Мириам к рюшечкам, оборочкам, безделушкам, можно было ожидать, что и пишет она весьма затейливо.
То же время… То же место… Положив голову на спинку кресла, Лили попыталась догадаться, кому предназначалась записка. Возможно, Мириам написала ее себе, чтобы не забыть о какой-то встрече? Тогда она наверняка не стала бы подписываться. Кроме того, зачем ей напоминание, если и время, и место встречи известны? А чтобы не забыть о каком-либо свидании, она бы просто черкнула, например, «Куинн. Вторник».
Нахмурившись, Лили машинально разглаживала складочки на покрывале и напряженно думала.
Куинну она бы писать не стала, они и так встречались по нескольку раз на день. Прислуге тоже. Посылать записку по почте она не собиралась. Значит, хотела вручить ее сама. Но почему бы не передать это на словах?
А вдруг Мириам написала эту записку своему кучеру, чтобы тот приехал за ней, как обычно, в то же время и в то же место?
Тогда она подписалась бы не «М.», а «миссис Уэстин». Лили огорченно вздохнула. Кажется, ей не разгадать секрет Мириам, а поскольку записка сугубо личная, то ей не следует говорить о ней ни Куинну, ни Полу до тех пор, пока она не раскроет ее тайну.
Лили очень хотелось сохранить образец почерка Мириам, но она решила не рисковать и, бросив листок в камин, проследила за тем, как огонь сжирает его.
В комнате было тепло, уютно, за окном падал снег, остаток дня предстояло бездельничать — роскошь, о которой в тюрьме Лили могла только мечтать. Она зевнула, сожалея, что подружки по камере ее сейчас не видят, и решила немного вздремнуть. Черт побери, спать днем! Такого она не позволяла себе с детства.
Лили задремала с легкой улыбкой на губах. Жизнь леди полна ненужных условностей и ограничений, да и стать леди не так-то просто, но ей нравилась эта жизнь, хотелось заработать ее для себя и Роуз.
Лили снилось, что в комнату вошел Куинн и, не останавливаясь, сделал к кровати шаг, другой, третий… склонился над ней, высокий, мускулистый, обнаженный, почти откинул одеяло и лег рядом. Тело его было горячим, а руки теплыми и нежными.
Проснувшись, Лили еще долго не могла прийти в себя.
Они ужинали в столовой. Пока Крэнстон неслышно ходил вокруг стола, меняя приборы, Пол не сводил с Лили глаз.
— Надеюсь, первый день пребывания дома не слишком вас утомил? — вежливо поинтересовался он.
— Нисколько. — Она понимала, что с сегодняшнего дня их разговоры будут преисполнены тайного смысла. Например, сейчас Пол хочет узнать, как прошло знакомство со слугами. Улыбнувшись дворецкому, Лили знаком попросила его убрать тарелку. — Я почти весь день отдыхала.
