Наконец настал вечер. Они с нетерпением ожидали этого часа. Теперь можно было отправляться, но они медлили, боясь принять окончательное решение, от которого, возможно, зависела их жизнь. Они сидели у потухшего костра. В серой золе белели кости птиц, которых Алманзор убил и поджарил на вертеле. Вокруг костра в светлом песке были разбросаны ржаво-красные перья. Ветер играл их пушком.
Алманзор разгреб золу. С ожесточенностью, абсолютно ему не свойственной, он стал укладывать поклажу и грузить мешки на верблюда. Без единого слова он достал всем шерстяные плащи, чтобы защититься от ночного холода. Каролина и Стерн встали и пошли к своим лошадям. Они задали им корма, оседлали. Стерн снова достал план колодцев, расстелил его на песке, который в вечерней мгле стал казаться фиолетовым. Указатели были ясны и отчетливы. Обтрепанные края карты и затертые складки говорили о том, что этим планом часто пользовались, что он многих людей вел к воде сквозь пустыню.
– До следующего колодца от трех до четырех часов пути, – сказал Рамон. – Вопрос только в том, стоит ли нам еще раз довериться плану или лучше вернуться на дорогу курьеров? – Он сделал знак Алманзору подойти. – Я хочу услышать твое мнение, Алманзор. Ты знаешь пустыню лучше нас. Взгляни на карту. Может, ты заметишь ошибку, которую мы делаем.
Юноша не двинулся с места. Его глаза без всякого выражения разглядывали линии и метки, нанесенные на карту. Он глухо сказал:
– Я ваш слуга. Вы приказываете, а я подчиняюсь.
– Но твоя жизнь тоже поставлена на карту! – настойчиво продолжал Стерн.
Каролина отчужденно взглянула на Алманзора. Ей казалось, она совсем не знает его. Обычно он вскипал по любому поводу. Радость и страх выплескивались из него тотчас же. А сейчас он сидел, погруженный в себя, загородившись от них своим апатичным послушанием. Но разве не она во всем виновата? Это она отослала Малема Мерабета. Она решила пересечь пустыню без опытного провожатого. Что же можно спросить с Алманзора? Она одна ответственна за то, что произошло и что случится дальше. Каролина запахнула плащ.
– Мы поедем к следующему колодцу по плану, – сказала она, поднялась и пошла к лошади.
Была холодная ночь. Когда взошла луна, они смогли пустить животных рысью. Судя по карте, они с минуты на минуту должны достичь колодца. Алманзор шел пешком, ведя верблюда в поводу. Он проверял палкой землю, исследуя каждую неровность. До сей поры он обнаружил только заболоченную лужу, оставшуюся после дождя, да высохший прудик, на дне которого остались солевые отложения, сверкавшие как снег в лунном свете. В стороне от дороги они вдруг заметили темную тень. Алманзор побежал туда. Каролина уже ждала его радостного крика. Но в тишине были слышны только удары палки.
– Ты что-нибудь нашел? – спросила Каролина.
– Только придорожный указатель. – Алманзор нагнулся за тянувшимся по земле поводом верблюда.
Стерн направил своего коня к пирамиде из черных камней. Он спешился, встал на колени и стал руками разгребать песок у подножия пирамиды.
– Принеси мне лопату и кирку! – крикнул он Алманзору.
Нетерпеливыми шагами стал он обходить камни, потом остановился, склонился к пирамиде. С грохотом полетели на песок нагроможденные один на один камни. Рамон не мог больше ждать, побежал навстречу Алманзору, выхватил у него лопату и кирку и принялся за работу, Алманзор подошел к Каролине.
– Он не найдет воду под камнями, – в его голосе зазвучали слезы. – Я подкопал землю и прислушивался. Там нет воды.
Стерн работал как одержимый. Мотыга звенела о камни. С яростью, будто уничтожая заклятого врага, выковыривал он булыжники из земли. В его поступке было столько отчаяния, что Каролина вынуждена была отвести глаза. Вид человека, пытающегося заставить землю отдать спрятанную в ее недрах воду, рвал ее сердце. То, что он делал, было бессмысленно. Он только потеряет силы, которых и так осталось не очень много. Это неразумно. Но разве она не понимала его? В этот момент она завидовала его одержимости. Алманзор начал развязывать ремни, которыми были затянуты полотнища палаток. Каролина подошла к нему:
– Что ты делаешь? Не надо расставлять палатки. Мы здесь не останемся.
Алманзор указал на капли росы, выступавшие на лохматых гривах верблюдов.
– Если мы растянем полотнища, то сможем собрать немного воды на них.
– Я помогу тебе. – Каролина была рада чем-то заняться.
Они разложили полотнища на земле. Углы Алманзор привязал к коротким колышкам, так что образовалось нечто вроде вогнутого блюда. Алманзор бесшумно ходил вокруг полотнища, подтягивал его, поднимал края чуть выше.
– Это недолго, – прошептал он. – Полотнища еще теплые; теплее, чем земля. Вот, смотрите!
На краю полотнища что-то блеснуло. Появились первые капли росы. Каролина смотрела на прозрачные капельки, и перед ней проносились фантастические картины. Ночь преобразилась. Из-под земли ударили фонтаны; растянутые полотнища превратились в сверкающие озера. Она верила, что если сейчас обернется, то увидит там, где работает Стерн, бьющий из земли источник. Она нагнется к нему, наполнит рот холодной прозрачной влагой... Они наберут полные бурдюки воды, напоят животных. Она искупается в этом фонтане...
Так тяжко было возвращаться в действительность из прекрасного видения! Стук лопаты умолк. Каролина механически следовала указаниям, которые давал ей Алманзор. Она подняла вверх концы полотнища. Тонюсенькими ручейками потекли капельки росы в центр полотнища. Алманзор встал на колени и собрал воду в маленькую чашку. Каролине с трудом удавалось скрывать от Алманзора, какими бессмысленными и глупыми казались ей его усилия. Неужели юноша всерьез верит, что стакан воды может изменить их судьбу? Двумя руками, как величайшую ценность, поднес он ей кружку:
– Пейте!
Каролина взяла ее, поднесла к губам, но не стала пить. Все это бессмысленно. Все равно, выпьет она эту воду или выплеснет в песок, останутся они здесь или поскачут дальше. Конец их ждет один: смерть от жажды. Через двенадцать часов – или через тридцать шесть. Время больше не имеет значения, оно тоже лишь часть абсурдной игры, которую они доиграют до конца, если им не хватит мужества признать правду. Спешка и суета Алманзора – тоже часть этой игры: заботливость, с которой он приводит в порядок багаж; нетерпение, с которым оседлывает свою лошадь Стерн, – и ее собственное спокойствие.
Алманзор взялся за повод нагруженного верблюда. Путешественники медленно отправились в путь. Они проскакали по следам, оставленным ими, мимо ямы, выкопанной Стерном, и камней разрушенного указателя. Что они будут делать дальше, не имело больше никакого значения. Их цель, похоже, достигнута. И теперь все равно, будут ли они мужественны или трусливы. Двигаться – возможно, это их последняя надежда, дар, которым они могут воспользоваться.
