Отчаянное желание откликнуться на ласки Габриэла было настолько сильным, что заставило Талию опомниться. Она резко отвернулась, уклоняясь от кружащих голову поцелуев. Не хотелось вспоминать, какое ни с чем не сравнимое наслаждение дарят искусные ласки мужа. Или как сладко и приятно засыпать в его нежных объятиях.
Иначе будет только больнее, когда Габриэл снова её отвергнет.
– Милой, покорной жёнушки больше нет, – отрезала Талия.
Габриэл провёл носом по её шее, ощутил стремительное биение пульса.
– Я могу её вернуть.
Талия сжала отвороты его сюртука. По телу разлилась сладостная нега. Ей захотелось прижаться к Габриэлу ещё ближе. Ощутить его твёрдые мускулы, наслаждаться поцелуями и ласками, совсем как в первую брачную ночь.
Однако Талия не сдвинулась с места.
В конце концов, у неё тоже есть гордость.
– Не трудитесь, у вас больше шансов заставить солнце вставать на востоке.
Упрямство Талии лишь позабавило Габриэла, ведь он чувствовал, как живо она отзывается на каждое прикосновение.
– Некоторые мужья такую строптивую жену побили бы, – шутливо произнёс Габриэл, найдя губами особенно чувствительное местечко под её ухом.
Талия едва сдержала стон наслаждения.
– Я сумела бы себя защитить.
– И вы это уже доказали. – Губы Габриэла нежно касались её кожи, доставляя величайшее удовольствие. – На самом деле женщин избивают только тупоумные слабаки. – Руки Габриэла сжали ягодицы Талии, прижимая её к себе так, что она ощутила его возбуждение. – Есть гораздо более приятные способы поладить с очаровательной супругой.
Талия упёрлась руками ему в грудь, изо всех сил стараясь подавить неуклонно нарастающее желание.
– Нет.
Габриэл отстранился и окинул её недовольным взглядом.
– Боитесь?
Да. Ещё как боялась.
После долгих лет под игом деспотичного отца и унизительного пренебрежения Габриэла Талия наконец обрела мир и покой. Так неужели один-единственный поцелуй может заставить её позабыть всё, чего она достигла за это время? И ради чего – ради позывов слабой плоти!
– Не время заниматься пустяками, – хрипло произнесла Талия.
Габриэл нехотя поднял голову, в глазах читалась досада.
– Ничего, скоро это время придёт, – многообещающим тоном произнёс он. – Очень скоро.
Следующие несколько часов оказались для Габриэла сплошным мучением.
Мало того что пришлось продираться сквозь дремучие заросли, находясь в полностью возбуждённом состоянии и страдая от неудовлетворённого желания. Каждый шаг превращался в пытку, заставляя Габриэла поражаться собственной глупости: ну зачем было прижимать Талию к себе?
Но хуже всего были неотступные опасения, что ночью в чаще леса им грозит гораздо большая опасность, нежели от Жака Жерара и его людей.
Необходимо найти укрытие, где можно отдохнуть и дождаться рассвета. Тогда Габриэл без труда определит, где именно они находятся, и быстро выведет Талию к яхте.
Но оказалось, проще сказать, чем сделать. Как прикажете искать укрытие посреди вражеской территории?
Уже почти рассвело, когда Габриэл и Талия наконец вышли из-под сени деревьев и увидели ферму на берегу широкого протока.
Даже издалека было видно, что дом сожжён, уцелели только обугленные кирпичные стены. К счастью, большой амбар с другой стороны двора остался почти нетронутым.
Остановившись, Габриэл положил руки на плечи Талии. При виде её усталых глаз и утомлённо поникших плеч сжималось сердце. Кудри спутались, разорванное платье было безнадёжно испорчено.
Талия едва держалась на ногах, но ни разу не пожаловалась и не требовала, чтобы он нёс её на руках хотя бы через самые трудные участки пути. Впрочем, чему удивляться? Эта женщина сбежала через окно и в одиночку атаковала здоровенного французского солдата, чтобы вызволить своего мужа.
Габриэлу до сих пор не приходилось встречать таких храбрых женщин. Тем более в обществе.
Вообразить страшно, что бы началось, окажись в подобной ситуации матушка или ещё кто-нибудь из знакомых дам. Истерики, обмороки, требования немедленно доставить их домой – очевидно, при помощи магии…
Габриэл невольно улыбнулся, ощутив гордость за жену. Какая ирония!
Всего месяц назад он был убеждён, что она недостойна стать его женой. А теперь вынужден признать, что Талия намного превосходит тех, в чьих жилах течет благородная кровь.
У этой женщины прекрасная душа, а не просто красивая оболочка.
– Ждите здесь, – велел Габриэл.
Талия насторожилась:
– Куда вы?
Габриэл указал на ферму.
– Вы едва ноги переставляете. Надо немного передохнуть.
– Скоро Жак обнаружит, что мы сбежали, – заспорила Талия. – Нас начнут искать.
Габриэл заправил ей за ухо выбившуюся прядь, обратив внимание на синяки под глазами.
– Жак не знает, в какую сторону мы направились, – успокаивающе произнёс он. – А если свалимся от изнеможения посреди дороги, нас уж точно поймают.
Талия закатила глаза.
– Вы всегда всё делаете по-своему?
– Разумеется, я же граф, – шутливо приосанившись, произнёс Габриэл. Талия улыбнулась, щёки чуть разрумянились. – Мой удел – распоряжаться простыми смертными. Кроме того, я всегда прав, а значит, все должны склоняться передо мной…
Талия прижала ладонь к его губам.
– Прошу вас, не продолжайте. Слушать противно.
Взяв руку Талии в свою, Габриэл поцеловал её пальцы и посмотрел в сторону фермы.
– Отдохните пока. Я сейчас.
Талия закусила губу. В глазах читалось беспокойство.
– Габриэл…
– Не волнуйтесь, – произнёс он. – Только проверю, нет ли кого поблизости. Не успеете оглянуться, я уже вернусь.
– А вдруг в вас выстрелят?
– Не надейтесь, что сможете так просто от меня избавиться, – улыбнулся Габриэл, но, взглянув на неё, тут же посерьёзнел. – Пока не вернусь, не сходите с места.
Талия устало отмахнулась:
– Даже если бы захотела, не смогла бы.
– Вот и замечательно. Услышал Господь мои молитвы, – пробормотал Габриэл, развернувшись и зашагав по росистому лугу.
Мельком осмотрев сгоревший дом, Габриэл подошёл к каменному амбару. От пожара пострадала только черепичная крыша, и то несильно. Он распахнул массивную деревянную дверь и самым тщательным образом осмотрел оба этажа, прежде чем направился к другим хозяйственным постройкам.
Только убедившись, что никакой угрозы нет, Габриэл вернулся к Талии. Больно было видеть, как она сидит прямо на голой земле, бессильно склонив голову.
Чёрт возьми, он же её муж и должен о ней заботиться.
Графиня Эшкомбская не должна подвергаться опасности. Или терпеть тяжёлые условия жизни.
Это совершенно неприемлемо.
