Патриция Филлипс - Негасимое пламя

— У меня вообще нет намерения выходить замуж, сэр Ральф, — начала она, робко опустив глаза. — Поскольку вы уже и так знаете, что я люблю ухаживать за больными, думаю, мои слова вас не удивят. Мне хочется посвятить уходу за недужными всю мою жизнь и никогда не выходить замуж, оставаясь… целомудренной. — Джессамин чуть было не поперхнулась от собственной наглости, надеясь только на то, что Создатель в своем бесконечном милосердии не испепелит ее на месте. — Я поклялась провести остаток дней в неустанных трудах и молитвах.

Наступило долгое, напряженное молчание. Похоже, на сэра Ральфа ее ответ подействовал, словно удар под ребра. Да и сама Джессамин, по правде говоря, выглядела слегка ошеломленной. А в душе она ликовала: придумать такой великолепный предлог!

Прошло несколько минут. Наконец Джессамин отважилась украдкой метнуть в сторону сэра Ральфа осторожный взгляд из-под густых ресниц. Лицо его потемнело от разочарования.

— Что за странные идеи? — взорвался он наконец. — Вы сможете молиться и ухаживать за своими больными, если выйдете за меня замуж. Могу поклясться, что не стану стеснять вашу свободу. А в моем замке Кэйтерс-Хилл я окружу вас гораздо большими удобствами, чем вы имеете здесь. У вас будут служанки, которые будут помогать вам, Господи, Джессамин, да если захотите, можете открыть хоть целую лечебницу! И таким образом вы сдержите свои клятвы и удовлетворите мои страстные желания.

Его предложение явилось для девушки полной неожиданностью. Джессамин поначалу даже не знала, что и сказать.

— Вы просто вихрь какой-то, — жалобно прошептала она, пока ее ум шнырял в поисках ответа.

Увидев на его лице улыбку, Джессамин поняла, что сделала верный ход.

— Подумайте об этом хорошенько, моя прелестная леди. Много лет назад ваш отец, сэр Хьюго, предложил, чтобы мы обручились. Ага, вижу, и вы помните об этом!

Джессамин с несчастным видом кивнула.

— Если бы я тогда знал, какая красавица меня ждет, поверьте — не замедлил бы явиться. А так я, глупец, женился на другой. Упокой, Господи, ее душу, она умерла несколько лет назад. Странно, словно сама судьба подтолкнула меня к тому, чтобы выполнить просьбу вашего покойного отца! Для счастья ведь никогда не поздно, дорогая! Так могу ли я надеяться услышать ваш ответ прежде, чем покину Кэрли?

Сердце Джессамин тревожно заколотилось при мысли, что он твердо решил настоять на своем.

— Вы застали меня врасплох, — робко и нерешительно пробормотала она, — к тому же я и думать не думала о замужестве! Так что если вы не хотите дать мне время подумать, боюсь, сегодня я буду вынуждена ответить «нет».

— Но ведь будет еще и завтра, дорогая Джессамин. Я просто не приму ваш отказ. Помилуйте, вы же не захотите разбить мне сердце, любовь моя? Скажите, что подумаете над моим предложением!

Похоже, сэр Ральф рассчитывал очаровать ее. Джессамин мечтала только о том, чтобы поскорее прекратить этот опасный разговор.

— Раз уж вы так настойчивы, обещаю подумать. Скажем… до весны.

— Хорошо. Хоть вы и не подарили мне надежды, но я согласен и сдержу слово… Итак, до весны, — И тут же он добавил, причем в голосе его Джессамин почувствовала скрытую угрозу: — Но не забывайте, дорогая леди, что к весне я обязательно вернусь, сгорая от желания, влюбленный так сильно, что просто не смогу принять ваш отказ!

С этими словами сэр Ральф поднялся, давая понять, что разговор окончен. Склонившись над ее рукой, он слегка коснулся поцелуем пальчиков Джессамин.

Девушка следила, как он неторопливо шел через зал, направляясь к своим людям, ожидавшим его у выхода. Да, похоже, на этот раз ей вряд ли удастся избежать помолвки. А уж Уолтер просто с ума сойдет от радости, когда узнает.

С наступлением ночи поднялся сильный ветер. Джессамин чуть не застонала от нетерпения. Не дай Бог начнется буря, и тогда сэр Ральф отложит свой отъезд!

Джессамин перепугалась не на шутку, когда узнала, что он намерен оставить в замке отряд в сорок человек под тем предлогом, что если на Кэрли нападут валлийцы, без его помощи замок не отстоять. И хоть Джессамин из кожи вон лезла, пытаясь уговорить Уолтера отказаться от этого плана, брат был неумолим. Да о подобном великодушном предложении он и мечтать не смел, твердил Уолтер. Это только укрепит их дружбу с Ральфом. Как можно быть такой неблагодарной?! Ведь Ральф — их верный друг и родственник, он кровно заинтересован в том, чтобы они не испытывали никакой нужды, и тревожится за их безопасность. Об этом Уолтер твердил не переставая. И Джессамин вскоре поняла, что брат не намерен верить ничему, если это выставляло в дурном свете его нового друга.

Рассердившись на тупое упрямство Уолтера, Джессамин всю ночь проворочалась с боку на бок. Вскоре дождь прекратился, а вслед за ним понемногу стих и ветер. Повертевшись еще немного, Джессамин с удивлением поняла, что проголодалась. Хотя она и позвонила Мери, но с тех пор прошло уже немало времени, а та так и не появилась. Скорее всего, подумала Джессамин, из-за шума ветра служанка просто не услышала звона колокольчика. Делать было нечего, и Джессамин решила спуститься в кухню сама.

Девушка осторожно прокралась вниз по лестнице, высоко подняв над головой свечу и пугливо шарахаясь в сторону от сквозняков, которые продували замок насквозь, врываясь внутрь через узкие щели бойниц. Как она и боялась, сэр Ральф оказался как раз тем человеком, который грозил сильно осложнить ее жизнь. Да и вообще, разве можно сравнивать то, что она испытывала к Рису, с ее нынешними страхами в отношении сэра Ральфа?! Гнев и обида на Риса больно ранили ее сердце, но сэр Ральф будил в ее душе страх и ненависть. Несмотря на сердитые возражения Уолтера, Джессамин все еще подозревала, что сэр Ральф замышляет предательство. Временами Уолтер бывает упрям как осел, грустно подумала она. И если у них не было сговора, то для чего сэру Ральфу и его капитану понадобилось ни свет ни заря выбираться из замка?

Единственная причина в том, что они боялись, как бы их не подслушали.

Кухня была пуста. Только мальчишка-поваренок крепко спал на коврике перед неостывшим очагом. Две толстые беленькие собачки, которых на кухне держали, чтобы поворачивать вертел, бросились к Джессамин, приветливо помахивая хвостами. Днем, когда на кухне царила суматоха, их сажали в огромное колесо, и они без устали трудились, словно белки крутя над очагом огромный вертел. Успокоив их, Джессамин погладила каждую, и они мирно отправились восвояси.

Отрезав краюху хлеба, девушка полила ее свежим медом, а потом, подумав немного, нацедила из бочки сидра.

Подхватив тарелку, она бесшумно выбралась из кухни. Как маленький ребенок, Джессамин пугливо озиралась по сторонам, словно опасаясь наткнуться на привидение, которому тоже не спится.