– Когда я ехала в Роттингдин, мысленно я попрощалась с выходами в свет если не навсегда, то по крайней мере надолго, до тех пор, пока я не сумею отложить что-то на приданое, – спокойно объяснила Эмили. – Мне и в голову не приходило, что учительница тоже может иметь возможность танцевать и развлекаться.
– О, так редко, – бойко возразила Хелен и даже закашлялась от досады.
– Не так уж и редко, как тебе кажется, дорогая подруга. Благотворительная ярмарка прошла всего лишь месяц назад, и вот нас уже ждет рождественский бал. А в феврале миссис Вильерс обещает нам праздник по случаю посещения Брайтона епископом.
– Не стану с тобой спорить, вероятно, ты представляла пансион чем-то вроде узилища для несчастных девушек, а вместе с ними должны переносить все тяготы и их наставники.
Эмили согласно кивнула.
– Пожалуй, так оно и есть. Я думала, что девочки выходят на прогулку в сад, окруженный забором, и посещают церковь по воскресеньям. А в остальное время просиживают над уроками.
– Наш пансион весьма дорогое заведение, Эмили. И его воспитанницы должны выйти отсюда настоящими леди. Какая репутация будет у миссис Аллингем, если девочки не смогут вести себя как подобает? Конечно, есть и другие школы, поскромнее, окончившие их девушки ищут себе места гувернанток или тех же учительниц, но пансион Святой Маргарет в этом отношении намного превосходит те школы.
– Но ведь не все наши девушки происходят из состоятельных семей, – возразила Эмили и тут же укорила себя за бестактность – ей было неловко напоминать Хелен о ее неизвестном происхождении.
К счастью, Хелен, кажется, не обиделась.
– Безусловно, не все. Но с полученным здесь образованием они надеются удачно выйти замуж и без приданого. Тех, кому это не удастся, охотнее примут гувернанткой в приличную семью, чем девушку, окончившую любую другую школу.
Эмили вынуждена была согласиться, и подруги единодушно решили оставить обсуждение достоинств той или иной школы и вернуться к инспектированию платьев Эмили, с тем чтобы решить, какое требует переделки, а какое можно оставить в первозданном виде.
На последней неделе перед Рождеством девочки под бдительным присмотром экономки украшали классы и общие комнаты, старшие сдавали экзамены, а младшие ученицы с трепетом ждали приговора – кому из них будет позволено выступить перед попечительским советом, а кому предстоит продолжить заниматься еще усерднее, чтобы попробовать показать себя в будущем году. Эмили переживала за свою любимицу Эми Ли, девочка собиралась прочесть большой отрывок из назидательной поэмы мистера Харриса, но у нее было несколько соперниц. В их число входила и новенькая, Кэтрин Снаттери.
Эмили с самого начала дала девочке понять, что не собирается выделять ее среди других учениц, несмотря на знакомство с ее семьей. Кэтрин успела очаровать почти всех учителей, вела себя примерно, говорила тихим голоском, но ни Эмили, ни Хелен ей не верили, первая потому, что знала о ее характере из письма Рэйчел, а вторая потому, что редко бывала склонна верить в благонравие кого бы то ни было. Эмили понимала, что Кэтрин нужно сперва завоевать доверие девочек, а это непросто, учитывая, что мисс Снаттери не пользовалась привилегиями в виде отдельной комнаты, а в ее спальне было несколько девочек из числа самых бойких и проказливых, которые ничем не уступали новенькой в умении придумывать новые и новые проделки.
К радости мисс Барнс, маленькая мисс Ли удостоилась чести выступать и теперь ожидала заветного дня с тревогой и страхом. Мисс Паркер с помощью Эмили сумела добиться весьма удовлетворительного результата, пытаясь придать Энид Рикман выражение счастливое и умиротворенное.
Сама мисс Рикман в пятницу после урока подошла к Эмили.
– Мисс Барнс, Морин показала мне картину. Я знаю, что вы помогали ей, и очень благодарна вам за помощь!
– Вам понравился ваш портрет, мисс Рикман? – с любопытством спросила Эмили.
– Очень, очень понравился, – со свойственной этой девушке пылкостью воскликнула Энид. – Если бы я могла навечно остаться такой, как на этом портрете, молодой и беззаботной!
– Это невозможно, но вы должны утешать себя тем, что будете молоды и прелестны еще много лет, – улыбнулась Эмили с видом умудренной особы двадцати одного года. – Надеюсь, у вас нет каких-то скрытых причин думать по-другому?
Вопрос Эмили, кажется, смутил мисс Рикман. Девушка нервно хрустнула пальцами и пытливо взглянула на свою молоденькую учительницу:
– Вовсе нет, мисс Барнс! Отчего вы так подумали?
Эмили не ожидала, что Энид отреагирует так странно.
– Я всего лишь беспокоилась о вашем здоровье, иногда вы кажетесь бледной, а иногда, напротив, лихорадочный румянец окрашивает ваше лицо в излишне яркий цвет.
Энид улыбнулась и вздохнула словно бы даже с облегчением.
– Я вполне здорова, мисс Барнс! Ваша подруга, мисс Эйвери, представляется мне гораздо более заслуживающей вашего внимания. А перепады моего настроения вызваны лишь моим беспокойным характером. Мне иногда хочется забраться на крышу церкви и улететь оттуда, подобно диким голубям, иногда же – выкопать себе маленькую уютную норку в корнях деревьев и проспать в ней до самой весны.
– Вы не пробовали писать стихи, Энид? – озадаченная этими сравнениями, не нашла ничего лучше, как спросить, Эмили.
– У меня не хватает терпения закончить самую короткую строчку, – улыбнулась Энид. – Иногда мне жаль, что я не могу рисовать так, как вы, но выражать свои мысли словами мне еще тяжелее, чем пачкать бумагу. Я даже ленюсь писать моему дорогому отцу.
– В школе у вас не так много времени для этого, – постаралась Эмили успокоить девушку. – К тому же вы так часто видитесь с отцом, что вам просто не о чем было бы писать, за одну неделю в нашей школе происходит не так уж много событий!
– Но он так одинок, – мисс Рикман то и дело повторяла эту фразу, и Эмили подумала, что Энид лучше всего было бы попросить отца забрать ее из школы, она достаточно взрослая и вряд ли может научиться чему-то сверх того, что уже знает. – Ах, мисс Барнс! Как мне хочется, чтобы вы с отцом стали друзьями! Ему нужен кто-то, кто заставил бы его пожелать перемен!
Эмили не знала, что ответить на эти столь откровенно высказанные надежды. Энид словно не помнила их предыдущего разговора или считала, что сумеет настоять на своем и заставить мисс Барнс бывать в их доме. К радости Эмили, в класс заглянула мисс Брент. Видимо, она не сразу заметила Эмили за спиной мисс Рикман, потому что громко сказала:
– Энид! Я искала вас. Сегодня утром я получила письмо от мистера Реддока…
