– Если бы Акора действительно оказалась в состоянии войны с какой-то агрессивной державой, покусившейся на суверенитет акоранцев, к кому Акора обратилась бы за помощью в первую очередь?
– К Великобритании. – Шедоу медленно вдохнул и выдохнул.
– Черт.
– Вот именно. Если бы Великобритания помогла Акоре одержать победу над нами, при условии, что отношения между ними так или иначе особые, акоранцы могли бы в качестве благородного жеста уступить Британии базу.
– Акоранцы так или иначе проиграли бы в этой войне.
– Итак, тот, кто взорвал корабль, мог действовать не в интересах Акоры, а против нее.
– Хоули развязывает войну, Британия приходит на помощь и получает свое.
– И Хоули получает свое. Что бы там премьер ни думал об этом человеке и его методах, ему бы пришлось его наградить. Я скажу больше – у Хоули могут быть союзники из числа тех, кто тоже хотел бы получить реальную власть. Если у них хватит амбиций, они могли бы сместить правительство Мельбурна и заменить его своими людьми.
– Хоули в качестве премьер-министра Англии? – Шедоу поморщился.
– Бывают вещи и более странные. Кроме того, я не говорю, что все именно так и будет. Важно, что Хоули мыслит в этом направлении.
– В таком случае ты создаешь ему проблему.
Нилс кивнул.
– Именно. Акора и США должны по его задумке быть врагами, а не друзьями.
– И что, ты думаешь, он будет делать?
– Не знаю. Хотелось бы верить, что он совершит какую-то глупость. Я надеюсь. Откровенно, только на это я и рассчитываю.
Шедоу встал и потянулся за сюртуком.
– Кажется, пора мне идти на пост. Хоули не сидит на месте, и мы должны знать, куда он ходит.
– Осторожнее! – крикнул Нилс вслед уходящему брату.
Нилсу хотелось остаться одному. Ему о многом надо было подумать. Об Амелии, о Хоули, об акоранцах и снова об Амелии. Интуиция подсказывала, что следует ждать стремительного развития событий, и поэтому надо было срочно определиться по ряду вопросов.
Нилс растянулся в ванне, наполненной горячей водой, – думать тоже приятнее в комфорте. Но не успел он расслабиться, как в дверь постучали.
– Сэр, простите за беспокойство, – сказал слуга, – но к вам леди.
Леди?
Не может быть, чтобы это была она.
Но невозможное случается – это он понял, когда вышел в холл. Волосы его были еще влажными, он едва успел одеться.
Амелия стояла у окна и смотрела в сад. На ней был симпатичный костюм цвета ореха – того же оттенка, что ее глаза. Она была женственной, не будучи при этом жеманной. Пышная юбка, жилет в талию. Вообще-то он никогда раньше не замечал, что надето на женщине, за исключением тех случаев, когда на ней ничего не надето. С Амелией было не так.
Он заметил, что она нервничает, хотя и пытается скрыть нервозность под улыбкой.
– Забавно, что выражение «взять быка за рога» – не акоранского происхождения.
– С чего ему быть акоранским? – спросил Нилс.
– Ну, потому что мы берем быков за рога. В буквальном смысле. У нас есть такой ритуал или па в танце, как вам будет угодно. И некоторые из нас весьма своевольны и упрямы, в чем и вы, наверное, смогли убедиться.
– Своевольны? Упрямы? – Он шагнул к ней. Щеки ее слегка покраснели. Его задевало то, что она может воспринимать происходящее спокойнее, чем он. – Это так ваши родственники думают о вас?
– Я просто решила, что нам надо поговорить.
Он бросил взгляд в сторону графина с бренди, но передумал. Надо быть в трезвом уме, когда общаешься с этой женщиной, – не то ее ум окажется острее твоего.
– Ладно. Для начала мы можем поговорить о том, как вы сюда добрались. Я думал, ваш отец усилил охрану.
– Но я не пленница. – Ей показалось оскорбительным само предположение о том, что ее могут не выпускать из собственного дома.
– Значит, вы просто взяли да и поехали ко мне. Принцесса, за вами нужен глаз да глаз.
– Правда? – Слишком поздно он заметил эту грозовую вспышку в ее глазах и мысленно приготовился к атаке. – Вы намерены сказать это моему отцу? Вот так вы добиваетесь своей цели?
– Сладкая моя, я давно научился не подставлять шею понапрасну. Кроме того, вы пытаетесь сменить тему. Как вы сюда попали?
– В карете. – Встретив его взгляд, она добавила: – Я не настолько глупа, чтобы ходить по улицам без сопровождения.
Нилс бросил взгляд в сторону двери. Что-то он не слышал, как карета подъезжала.
– Значит, Андреас знает, где вас искать? – Если он хватится кузины и начнет выяснять, где она может быть, если выяснит, то непременно явится за ней. И что тогда? Дуэль?
– Не знает и не узнает. Андреас занят. Сегодня в Лондон прибыл корабль из Акоры, а на нем мой кузен Гейвин. Сейчас они обсуждают государственные дела.
– Еще один кузен, говорите? – Сколько же у нее их еще – кузенов, братьев и прочих особей мужского пола, готовых схватиться за оружие при малейшем подозрении о том, что их Амелии угрожает опасность? И то, что совесть его чиста, ничего не меняет. Нилс не был трусом, и все же не мог не принять во внимание возможных последствий встречи с дюжиной разъяренных акоранцев.
– Гейвин – старший сын моей тети Кассандры и моего дяди Ройса. Он наследник графства Хоукфорт, но последнее время редко выезжает из Акоры.
– Пишет донесения?
– Я не знаю, что он делает. Мама и папа все еще у короля, так что мы вполне могли бы поговорить, не опасаясь, что нас побеспокоят. Я действительно должна знать, каковы ваши намерения.
– Переведите дух, принцесса. Возвращаясь к нашим баранам, кто-то из ваших близких ведь должен знать, что вы здесь?
Она ответила не сразу.
– Болкум и Малридж знают, но они никому не скажут.
– С чего такая уверенность?
– Потому что они Болкум и Малридж. Они живут с нами... всю жизнь, и они все всегда понимают.
– Болкум – это тот парень, что похож на тролля?
– Вы несправедливы к нему. Он добрейшей души человек.
– Я не хотел никого оскорблять. Разве быть похожим на тролля – грех? – Нилс решил воспользоваться советом, данным Амелии, и перевести дух. Черт, она чудесно выглядела, только являться сюда ей совсем не стоило, так что чем быстрее он отвезет ее домой, тем лучше.
– Карета все еще возле дома?
– Вы собираетесь меня выпроводить?
– Ладно, поехали вместе. Я седлаю Брутуса.
– Какая замечательная мысль! Проехаться по всему городу в ваших объятиях. И как, вы думаете, к этому отнесется моя семья?
Он невольно усмехнулся. Он знал, что мысли его приняли не то направление. Черт, вообще-то это и не мысли вовсе, хотя результат-то один и тот же.
