— Расскажи мне о рисунках на твоей кровати, — прервал ее размышления Кит, которому каким-то образом удавалось оставаться на удивление учтивым, даже светским, в то время как он нес ее по полутемному коридору.
— Меня изумляет твоя выдержка, — удивленно проговорила Анджела, чувственность которой резко контрастировала с его изысканной вежливостью. — А что, если мне невтерпеж?
Он улыбнулся.
— Мы займемся и этим, но только после того, как ты покажешь мне свою кровать. — Остановившись перед ее спальней, он ногой толкнул дверь.
Из комнаты полился яркий свет, который упал и на ошеломленное лицо Анджелы.
— Я вижу, ты серьезно настроен.
— Мне нравится смотреть на тебя, — сказал он, осторожно опустив ее на пол после того, как перешагнул через порог. — И я никуда не уйду отсюда. — Скрестив руки на груди, Кит спокойно прислонился широкой спиной к дверному косяку. — Жду от тебя лекции по истории.
Нарочитая небрежность его поведения завораживала так же, как и явно читавшееся в них намерение навсегда остаться в ее жизни.
— Похоже на темперу, — заметил он, кивнув в сторону богато расписанной кровати, словно преподаватель, подбадривающий студента, который никак не решится начать ответ.
Она испытующе взглянула на него.
— И долго так будет продолжаться?
— Вовсе не обязательно. Просто я, когда разжег тут огонь, увидел, как богато, — он чуть замялся, задумчиво ухмыльнувшись, — я бы даже сказал, с выдумкой, украшена твоя кровать. И мне пришло на ум, что это неспроста. Рисунки, кстати, великолепны. Мне особенно нравится вот эта сцена в саду.
— Все-таки ты странен.
— Тем, что не бросился с порога заниматься с тобой любовью?
— Нет, потому что заинтересовался какими-то рисунками.
— Они очень необычны. Согласись, рисунки в стиле книжных иллюстраций на кровати — это нечто уникальное. К тому же, — оживленно улыбнулся Кит, — было бы интересно узнать поподробнее об изображенных здесь трудолюбивых монахах, раз уж эта братия собралась подглядывать за нами сегодня ночью.
— Подглядывать? — Столь необычная мысль еще ни разу не приходила ей в голову.
— На их месте я бы не удержался, если бы ты вдруг оказалась обнаженной перед моими глазами. — В его глазах заплясали знакомые смешинки. — Откуда они — из четырнадцатого столетия?
Анджела покачала головой.
— Из двенадцатого. Просто чудо, что эта кровать сохранилась в таком прекрасном состоянии.
— Должно быть, ею очень дорожили из-за изображенной здесь «книги часов».
— То же самое можно сказать и о календаре. Посмотри, каждый месяц сопровожден описанием какого-нибудь из местных обычаев, связанных с определенными временами года, — добавила она. — Эти рисунки и в самом деле, судя по всему, относятся к четырнадцатому веку. Так что тебе не откажешь в проницательности.
— Не спорю. — Взгляд его зеленых глаз заскользил по изгибам ее тела, облепленного тонкой серебристой материей, промокшей под дождем. В таком виде она казалась еще соблазнительнее.
— Если будешь себя хорошо вести, то, может быть, я и разрешу тебе полежать на ней, — кокетливо проговорила прелестная графиня.
— А поскольку я веду себя просто отлично, — заметил Кит с хищной ухмылкой, — то буду рад получить такое разрешение незамедлительно.
— Редкая нескромность.
— Действительно, редкая, и ты сама убедишься в этом, как только я освобожу тебя от мокрого тряпья, — От его улыбки внутри у нее потеплело.
— И скоро наступит этот момент?
— Думаю, что да. Уроки истории настраивают меня на амурный лад.
— Великолепно. В таком случае я буду рассказывать тебе о братьях-доминиканцах, построивших Стоун-хаус, а ты пока расстегни платье. — Повернувшись к нему спиной, Анджела улыбнулась через плечо. — Надеюсь, ты не возражаешь против того, чтобы послужить мне недолго горничной?
— Это не входит в мои правила, но сегодня ночью я сделаю для тебя исключение.
Графиня, резко повернувшись, на месте, встала к нему лицом так быстро, что он так и остался стоять с поднятыми руками.
— А разве тебе никто не прислуживает? — Анджела задала этот вопрос, хотя и знала, что человека с гаремом о подобных вещах спрашивать излишне.
— В каком смысле — «прислуживает»? — осторожно осведомился он, различив в ее голосе нотку неудовольствия.
— В сексуальном, — не стала юлить она. Кит заколебался. На ум приходили тысячи ответов, но ни один из них наверняка не подействовал бы на нее успокаивающе.
— Разве можно однозначно ответить на такой вопрос? — мягко спросил он, будто увещевая ее.
— Нет, ты все-таки ответь, — настаивала она. Ее руки были сжаты в кулаки, а взгляд стал прямым и жестким.
— Я же сказал, что прогоню их всех. — Его глубокий голос был все так же спокоен.
Ее поза стала менее напряженной, улыбка — виноватой, и гнев покинул глаза.
— Прости. Этому не следовало бы придавать столь большое значение, но я ничего не могу с собой поделать.
— Понимаю, — тихо откликнулся он, — потому что сам хочу владеть тобой, причем не возвышенно и благородно, а самым варварским образом.
— Знаю. Я и сама думала о том, как хорошо было бы, если бы ты жил в Истоне и зависел от меня.
На его загорелой щеке появилась насмешливая ямочка.
— Владеть таким субъектом, как я, было бы весьма обременительно.
— Тебе, кажется, неплохо известно, что значит владеть другими. — В ее тоне опять прибавилось едкости.
— Они всего лишь мои друзья, и не надо сердиться снова. — Он осторожно взял ее за кончики пальцев. — К тому же я вскоре пошлю их всех подальше.
Анджела вздохнула.
— Это так для меня необычно. Кажется, я требую от тебя слишком многого.
— Вовсе нет, — успокоил он погрустневшую белокурую леди, беря ее руку в свою более решительно.
Небольшая комната под старинными сводами создавала атмосферу уединения, отрешенности от мира. Эта уютная келья давала прибежище тем, кто спасался от грозы, бушующей за окном, от докучливого бомонда, от всех препятствий и условностей, которыми так богата земная жизнь.
— От меня трудно будет избавиться, — зашептал Кит, привлекая к себе Анджелу.
— Об этом я и не мечтаю, — проворковала она в ответ, подняв на него глаза. — Я просто в восторге от идеи о том, что ты будешь в Истоне постоянно в моем распоряжении.
— В качестве домашнего жеребца? — Его голос был беззаботен, но взгляд стал странно тяжел.
— Можно сказать и так, — согласилась она, задумчиво проведя пальцем по его чувственно изогнутой нижней губе. — Но ты мне нужен еще и потому, что вместе с тобой моя жизнь обретает новый, неведомый смысл. — И мне придется учиться фермерствовать? — шутливо спросил он.
