Когда наступила ночь, товары уже были поделены — и Твинкль запустил два последних ядра в «Утреннюю звезду», чтобы потопить корабль. Бонни снова протиснулась к нему. Она наблюдала за тем, как он устанавливал отклоняющий клин, чтобы повернуть ствол пушки на торцовом шипе и тем самым изменить угол наклона орудия. Сейчас, когда у Твинкля было достаточно времени, он мог очень тщательно прицелиться — хотя даже в боевых условиях он был невероятно уверен в себе.
— Может быть… может быть, чуть ниже? — робко посоветовала Бонни, когда Твинкль заряжал второе ядро. Она начала понимать, как это делается.
Канонир испытующе посмотрел на Бонни и скривил лицо.
— Черт возьми, мальчик, ты что, хочешь научить меня, как я должен нацеливать свою леди? — спросил он строгим голосом.
Бонни сразу же отскочила назад:
— Нет… нет… конечно нет. Вот только…
— …Вот только ты хочешь, чтобы мы попали точно в цель! — заметил Твинкль с широкой ухмылкой. — У тебя талант, малыш! И к тому же глаз, как у орла… Да, я уже слышал, Бобби-бой, что Санчес в восторге от тебя. Значит так: ты хочешь стать канониром?
Бонни недоверчиво уставилась на Твинкля. Неужели все так просто? Неужели кто-то был готов просто так, безо всяких предварительных условий и требования ответных услуг, поделиться с ней своими знаниями? В качестве канонира Бонни могла бы принимать участие в сражении, пусть даже она была меньше и слабее, чем остальные…
Девушке пришлось прокашляться, прежде чем она смогла ответить.
— Если ты мне покажешь, как это делается… Я буду очень стараться!
Сердце Бонни исполнилось гордостью, когда Твинкль снова ухмыльнулся ей и пригубил из маленького стакана ром, который капитан Сигалл приказал сегодня налить каждому, несмотря на запрет употреблять алкоголь на борту корабля.
— В Санто-Доминго мы отпразднуем по-настоящему, — пообещал он. — Но, черт возьми, два корабля в один день! За это надо выпить! И еще один тост… За мальчика, которому мы обязаны этой добычей. Иди сюда, Маленький Цезарь, давай выпьем за тебя!
Капитан поднял свой стакан.
Джеф гордо выступил вперед, однако тут вмешался Санчес:
— Что я слышу? Маленький Цезарь? Мальчик? Капитан, этот парень только что спас мою задницу! Он уже не маленький!
И Санчес тоже поднял свой бокал.
— За Большого Черного Цезаря! — воскликнул он и хлопнул Джефа по плечу. — Сегодня ты оказался достойным примером для подражания. И я уверен, что у тебя все впереди!
Глава 2
Для Деирдре Фортнэм время, которое ее жених проводил в Кап-Франсе, тянулось бесконечно. При этом, собственно говоря, у нее было достаточно забот. Она подготовила приданое, причем время от времени спорила с Норой. Мать Деирдре считала, что жена врача должна выглядеть скромнее, чем дочь плантатора.
— Ни к чему тебе еще одно праздничное платье с широким кринолином, Деде, и не нужно брать с собой еще одно платье для верховой езды. В городе тебе понадобится практичная повседневная одежда приглушенных тонов. И шляпок тебе пока что хватит!
Деирдре выполняла ее указания. Однако она с трудом представляла себе, что вскоре ей придется проводить свои дни в беседах за чаем с другими женщинами из высшего общества и разговаривать с ними о ценах на сахар, вместо того чтобы кататься верхом или вместе с черными девочками купаться голышом в пруду, не говоря уже о том, чтобы тайно поплавать в море. Конечно, она с удовольствием возьмет свою лошадь в Сан-Доминго, конечно, там тоже есть прекрасные пляжи. Однако ни один из них не принадлежит ее отцу. Она не сможет чувствовать себя там так же уверенно, не сможет так же беззаботно в одиночку кататься на своей лошади, как на Ямайке. Таким образом, Деирдре использовала оставшееся время, для того чтобы совершать длительные прогулки, пусть даже мать не всегда ей это разрешала.
— Деирдре, мы специально пригласили мисс Холлендер, чтобы ты могла усовершенствовать свои познания во французском языке. Вскоре тебе придется говорить на нем каждый день и круглосуточно — а для этого явно недостаточно того, что ты знаешь. Так что оставайся здесь и занимайся…
Но Деирдре хмурилась при одной мысли об уроках мисс Холлендер. Не то чтобы она не хотела учить французский язык. Напротив, девушка горела желанием усовершенствовать свои познания и была очень горда, когда ей удалось составить письмо Виктору на французском языке. Однако с учительницей мисс Холлендер у Деирдре не было ничего общего, и ее уроки разговорного языка были скучными до зевоты. Мисс Холлендер, пятидесятилетняя худая дама с постоянно перекошенным лицом, происходила из обедневшей семьи английских дворян. Она получила очень хорошее воспитание, однако была третьей дочерью у своих родителей. После того как ее сестры вышли замуж, ей в приданое ничего не осталось. Таким образом мисс Холлендер пришлось работать гувернанткой, и в конце концов ее нанял в качестве домашней учительницы один из тех новых богатых ямайских плантаторов, которые покупали себе в Англии дворянские титулы.
К сожалению, ее работа на его большой плантации в Спаниш-Тауне длилась недолго. Ходили слухи о ее любовном романе со старшим сыном плантатора, который вскоре был прерван его родителями. Новые английские дворяне были такими же снобами, как и старые, и о браке наследника с домашней учительницей не могло быть и речи. Мисс Холлендер потеряла свою должность, и на этом закончилась ее относительно приятная жизнь в большом доме со слугами и прочей роскошью. Оплатить поездку на корабле она не могла и, таким образом, уже более двадцати лет влачила жалкое существование в скромной квартире в Кингстоне. Бывшая гувернантка давала почасовые уроки детям плантаторов, у которых были городские дома, учила девочек играть на клавикордах, а также преподавала правила этикета. В некоторых семьях новоиспеченных богачей это было крайне необходимо также родителям, но даже если мисс Холлендер и помогала им в этом, она об этом не распространялась. Ее считали образованной и сдержанной, и поэтому Нора наняла мисс Холлендер, чтобы не только обучить свою дочь безукоризненному французскому языку, но и навести на нее последний глянец, необходимый для того, чтобы вращаться в высшем обществе. Эта задача, с одной стороны, осчастливила мисс Холлендер, поскольку она могла провести в Каскарилла Гарденс несколько недель, однако, с другой стороны, часто приводила ее на грань нервного срыва.
Темпераментная Деирдре была слишком тяжелой нагрузкой для домашней учительницы, так же, как и оба ее младших брата, которым Нора попросила тоже заодно давать уроки.
