Юэн рассмеялся и потер живот.
— Помню, ты что-то упомянул насчет того, что я лишился яиц. Странно, что ты страдаешь тем же недугом, когда речь идет о некоей златовласой красавице.
Кэлен попытался еще раз ударить его, но Юэн увернулся, и братья рухнули на землю. Остальные подбадривали борющихся криками и делали ставки на победителя.
Криспен обхватил талию Рионны, удивив ее такой нежностью. Мальчик он милый, но и озорник порядочный.
Она чмокнула его в макушку, и он удрал, чтобы броситься на шею дядюшке Кэлену.
— Прощай, Рионна, спасибо за гостеприимство, — прошептала Мэйрин, обнимая Рионну. Та поцеловала ее в щеку, откинула край одеяльца, прикрывавший лицо Изабель, и притронулась губами к ее лобику. Как чудесно пахнут дети. Сладким молоком… ей вдруг захотелось иметь своего ребенка. Но она покачала головой, стараясь отделаться от неразумной мысли.
— Благополучного путешествия, Мэйрин. Я буду молиться за тебя и Изабель.
Мэйрин улыбнулась и пошла попрощаться с Кэленом, пока Юэн ждал возле лошадей. Рионна с улыбкой наблюдала, как тает Кэлен при виде крошечной дочери Юэна.
Было нечто поразительное в том, что дитя способно довести воина до такого состояния. Рионна едва не засмеялась, когда Кэлен забормотал какую-то ласковую чепуху. Закончил он речь обещанием оторвать головы всем ее будущим поклонникам.
Рионна и Мэйрин дружно фыркнули. Хорошо хоть, он не упомянул другую часть мужской анатомии!
Юэн и его люди вскочили на коней, и Кэлен поднял Мэйрин и Изабель на жеребца Юэна. Брат обнял жену за талию и отдал приказ ехать.
Они проскакали по подъемному мостику и растаяли в безлунной ночи.
Кэлен вернулся к жене.
— Уже поздно. Пора спать.
Рионна кивнула и, позволив взять себя под руку, пошла к дому. Он остановился у подножия лестницы, чтобы обсудить с Гэнноном дела на завтра. А Рионна продолжала взбираться наверх. Сегодня вечером у нее были свои планы на мужа. Дерзкие планы, которые не должны приходить в голову ни одной леди, и это восхищало ее все больше.
Оказавшись в спальне, она быстро подложила дров в огонь и поправила меха на кровати. Вскоре она услышала на лестнице тяжелые шаги мужа.
Она повернулась, пряча улыбку, так что вошедший Кэлен увидел ее спину.
— Рионна, нам надо поговорить, — строго начал он.
— Хмм… ты не поможешь мне снять платье?
Она повернулась как раз вовремя, чтобы увидеть его хмурое лицо. Но он все же подошел к кровати и стал развязывать тесемки ее платья.
— Так о чем ты хотел поговорить, муженек?
Кэлен откашлялся:
— Существуют вещи, которые не следует делать в присутствии посторонних.
Она спустила с плеч рукава, повернулась, придерживая лиф над сосками, и с невинным видом позволила материи соскользнуть, обнажив вершинку груди.
— Какие именно?
Но он уже смотрел вниз и, очевидно, потерял нить мысли. Прошло несколько секунд, прежде чем он продолжил:
— Проявления нежных чувств следует ограничить нашей спальней.
Она снова отвернулась, позволила платью упасть, и потянулась к ночной строчке. Тряхнула головой, так что волосы упали на спину, и выгнулась, прежде чем отбросить сорочку, очевидно, передумав ее надевать.
— Подобные выходки неприличны в присутствии мужчин, — сдавленным голосом продолжал Кэлен.
Рионна подступила к нему и распутала завязки штанов.
— Да, муженек. Ты, конечно, прав. Никаких проявлений нежных чувств в присутствии посторонних. Это неприлично.
С этими словами она сунула руку внутрь и сжала тяжелый мешочек.
— Это не просто… что ты задумала, жена?
Она долго ласкала его, прежде чем отнять руку.
— Раздеваю тебя. Это мой долг, не так ли?
— Да… иногда. Но сейчас нам важно поговорить.
— О, совершенно верно, я согласна. Продолжай, пожалуйста. О чем ты… ах да. Это не просто… что именно?
Он нахмурился и покачал головой, когда она погладила его по груди и стала стягивать тунику.
— Это не просто неприлично. Это вопрос уважения. Уважения воинов ко мне. Я не могу требовать этого уважения, если жена опрокидывает меня на снег.
Он ухитрился снова свести брови, но она дернула его за штаны и алчно вцепилась в нетерпеливую плоть.
— А мне позволено опрокидывать тебя на землю в уединении нашей спальни?
— Что? — удивился он.
Она подставила ему подножку и толкнула. Он упал на кровать. Она оседлала его и окинула торжествующим взглядом.
— Так о чем ты, муж? Я, как всегда, покорна и жду твоих приказаний.
Он заложил руки за голову.
— Я ничего не говорил. Вообще ничего. Продолжай, жена.
Она довольно улыбнулась:
— Я так и думала.
Поцеловав его, она схватила восставшую плоть и подвела к своему отверстию.
Глубоко погрузившись в ее гостеприимное тело, он задохнулся и пробормотал ей в губы:
— Разрешаю тебе опрокидывать меня повсюду, и так часто, как тебе хочется.
Рионна с несчастным видом обозревала двор, пока Кэлен наставлял отряд воинов. Последним не нравилось, как резко отчитывал их Кэлен. Многие вызывающе смотрели на нового лэрда. Другие бросали на него угрюмые взгляды и отворачивались.
Саймон и Хью делали все, чтобы оправдать нового лэрда, но даже им это не удавалось.
Конечно, трудно слышать, что их считают слабыми и неумелыми. И еще труднее — что они мало трудятся и сражаются, как женщины.
Последняя фраза разгневала Рионну, учитывая, что она дралась лучше большинства мужчин. И незачем оскорблять женщин, когда говоришь о мужских недостатках!
Вот уже неделю после отъезда Юэна Кэлен тренировал воинов с рассвета до заката. Воины не стеснялись выражать свое недовольство и с каждым днем все сильнее бунтовали. Рионна беспокоилась, что если так будет дальше, Кэлена ждет настоящий мятеж.
Она вздрогнула и отвернулась от окна. Не хотела, чтобы Кэлен заметил, что она подсматривает. Он считал, что знает, как управлять людьми, и не терпел никакого вмешательства.
Но ей хотелось поговорить с воинами. Успокоить и ободрить. Напомнить, во имя чего они борются. И Кэлен, возможно, знал, что ее одолевает искушение, потому что предупредил, что не позволит ей встать между ним и воинами.
Она вернулась в большой зал и встала у огня, подавив зевок. Рионна едва держалась на ногах, хотя не слишком перетрудилась сегодня.
Но последнее время она чувствовала себя неважно и даже боялась, что заболела, но, кроме усталости, ее ничего не одолевало. Правда, муж часто прерывал ее сон своими ненасытными требованиями, в ответ на которые она предъявляла свои.
