Он намылил ее ребра, пупок, мягкий бугорок ее живота. Обняв девушку, Роб заскользил мылом вдоль ее позвоночника.
— Раздвинь ноги.
И снова она не поняла, произнес ли он это вслух, но у нее не было сил сопротивляться его желаниям. Элспет хотела, чтобы он ее коснулся. Все ее тело жаждало этого.
Роб осторожно развел ее ноги и нежно вторгся в ее тело. Весь окружающий мир в одно мгновение обратился в теплую, обволакивающую жидкость. Роб прижал к телу девушки мочалку и продолжал прижимать ее до тех пор, пока вся вода струйками не сбежала по ее ногам, образовав на полу лужу.
Элспет была рекой. Озером. Местом глубоко скрытых тайн и магии. Но Роб знал все ее секреты. Она мечтала, чтобы он в нее нырнул. Тогда она смогла бы удержать его в себе навсегда, как удерживает свою подругу водяная лошадь. Желание не знает, что такое правильно или неправильно, и она дала бы волю своему голоду и своему желанию.
Потому что она его хотела.
Роб наложил на нее заклятье. Его пальцы гладили и дразнили ее тело. С каждой лаской Элспет принадлежала ему все больше. Ее внутренности скручивались в тугое кольцо.
Он опустился перед ней на колени и нашел ее потаенную точку. Теперь кроме томления и желания по ее жилам заструилась радость. Восторг взывал к Элспет, окутывал ее, поднимал ее на своих ласковых волнах, подталкивая к падению.
Ласки становились все более жесткими. Ее руки и ноги начали непроизвольно вздрагивать.
Глаза Элспет распахнулись. Сердце колотилось у нее между ног в неизбывном желании. Ее тут же пронзила острая боль в бедре, и желание угасло перед лицом страдания.
Девушка обрадовалась боли. Боль означала, что она жива. Элспет прикусила губу, чтобы сдержать стон, и, проведя пальцами по ноге под одеялом, нащупала у себя на бедре толстую повязку. Стрела исчезла, но Элспет не помнила, как и когда это произошло.
Она напрягла память, но не обнаружила в ней даже черной дыры, в которую мог провалиться промежуток времени.
Сквозь истончившуюся соломенную крышу над головой в комнату проникали первые лучи рассвета. Одеяло, под которым лежала Элспет, было изношенным и латаным-перелатаным, но было ясно, что кто-то приложил немало усилий, чтобы ей было тепло и удобно.
Она не узнавала комнату, в которой находилась, но ей был знаком лежащий рядом с ней мужчина, чья голова покоилась на ее подушке, а рука — на груди. Элспет попыталась возмутиться этим хозяйским жестом, но у нее ничего не вышло.
Рот Роба приоткрылся во сне. У него под глазами залегли черные тени.
Элспет казалось, что она вернулась из долгого путешествия. Но где бы она ни побывала, она знала, что Роб был там вместе с ней. Она ощутила, как в ее душе зарождается теплый комочек нежности. С трудом подняв руку, девушка пригладила взлохмаченные волосы горца.
Роб открыл сонные глаза и растерянно заморгал.
— Я сплю? — спросил он.
— Если и спишь, то нам снится один и тот же сон.
Он резко сел. Элспет впервые увидела на его лице широкую искреннюю улыбку.
— Ты очнулась! И ты в здравом уме.
— В здравом уме? — переспросила Элспет. — Это ценная похвала из уст безумца.
— Слышала такую поговорку — рыбак рыбака видит издалека? — Роб поднес ее руку к губам и поцеловал ладонь. — Как бы то ни было, ты очнулась и будешь жить. Как ты думаешь, ты сможешь встать?
— Не знаю, — осторожно ответила девушка. Роб вскочил и оббежал кровать, чтобы подать ей руку. — Кажется, мне предстоит это узнать.
Элспет откинула одеяло и обнаружила, что одета в совершенно незнакомую сорочку. Она провела пальцами по тонкой ткани, искоса глядя на Роба.
— Это сорочка Хепзибы Блэк.
Девушка удивленно нахмурилась.
— Ты не все помнишь, но это не страшно. Она предупреждала, что у тебя могут появиться провалы в памяти. Но самое главное, что ты пришла в себя, а воспоминания еще могут вернуться. Хотя я бы предпочел, чтобы кое о чем ты так и не вспомнила.
— Кто… и о чем… предупреждал?
— Успокойся. Это ерунда.
Стараясь быть как можно осторожнее, Роб приподнял ее ноги и опустил ее ступни на пол рядом с кроватью. Острая боль тут же пронзила бедро, но Элспет удалось не поморщиться.
— Держись за мои руки. — Роб не предоставил ей выбора и фактически поднял ее на ноги. — Да, ты можешь стоять. Скоро ты даже бегать начнешь!
— Ты не возражаешь, если я начну не сейчас, а немного позже?
Элспет тяжело села на кровать. От боли у нее закружилась голова.
— Да, конечно, какой же я дурак! — Роб опустился перед ней на колено. — Просто я так рад тому, что ты проснулась и твое лицо снова излучает свет.
— А я рада видеть тебя.
Элспет прижала ладонь к его щеке. За эти дни у него успела отрасти борода.
Роб накрыл ее руку своей ладонью.
— Я должен кое о чем спросить тебя прямо сейчас, пока к тебе окончательно не вернулся рассудок.
— А ты умеешь быть очень милым, Роб Мак-Ларен, — фыркнула Элспет. Было ясно, что он считает ее немного не в себе, но, несмотря на провалы в памяти, ее мысли были необыкновенно ясными и четкими. — Спрашивай все, что хочешь.
Улыбка сползла с его лица.
— Я понимаю, Элспет Стюарт, что, похитив тебя со свадьбы, я причинил тебе большое зло. Я подверг тебя опасности. Из-за меня тебя серьезно ранили. Как ты думаешь, ты сможешь меня когда-нибудь простить?
Она тут же вспомнила все, что он рассказал ей о своей жене и о Лахлане Драммонде. Наверное, стоило бы выслушать и ее жениха, но рассказ Роба звучал очень убедительно.
И не Роб выстрелил в нее из арбалета. Это Элспет помнила совершенно отчетливо.
— Да, Роб, я тебя прощаю. — Она закусила нижнюю губу. — Но…
— Но что?
— Даже если я прощу тебя, не думаю, что ты сможешь обрести покой, пока сам не простишь того, кто принес тебе горе.
Взгляд горца как будто окаменел.
— Ты хочешь сказать, что я должен простить Лахлана Драммонда?
— Да. У каждой истории есть две стороны, и…
— Сейчас говоришь не ты, а все эти яды, которыми тебя напичкала Хепзиба перед тем, как взяться за работу, — оборвал ее Роб. — Эта женщина утверждает, что она не ведьма, но я бы за это не поручился. Ты все еще не в своем уме.
— Нет, мой рассудок в полном порядке. — Элспет схватила его за руку. — Эта истина записана повсюду — на скалах, на стволах деревьев и в биении наших сердец: надо прощать.
— Нет. — Мак-Ларен стряхнул ее руку. — Ты не можешь этого от меня требовать. Он отнял у меня так много…
Сердце Элспет разрывалось от осознания потери Роба. А еще она боялась за него. Боялась за его душу.
