— Никто не видел, — отозвался белокурый молодой джентльмен. — Полагаю, он просто не справился с упряжкой. Если, конечно, тут не кроется ужасная тайна, мисс, — добавил молодой человек, с улыбкой взглянув на девушку. — Возможно, кто-то пытался убить вас… Скажите, у вас есть враги?
Молодой человек хотел развеселить Миранду, но ей было не до смеха — в этот момент она вдруг вспомнила о происшествии в окрестностях Бирмингема.
— Я… я так не думаю, — пробормотала она наконец.
— О, ради Бога, не говорите ей такие вещи, — вмешалась Лиззи. — Она же и так ужасно напугана, неужели не видите? И оставьте нас, пожалуйста, в покое. С моей подругой все в порядке, и помощь ей не требуется.
Зеваки начали расходиться, и Миранда с благодарностью кивнула Лиззи; ей было очень неловко за то, что она выставила себя на столичной улице такой неуклюжей провинциалкой, глупой и рассеянной. Очевидно, ей еще долго придется привыкать к городской жизни…
Немного помедлив, Миранда снова взглянула на подругу и спросила:
— А может, этот ужасный возница действительно пытался сбить меня, как вы думаете?
— О, не слушайте этих бездельников, моя дорогая, — ответила Лиззи. — Они просто глупы. В Лондоне почти все кучера такие… И вообще, это чистая случайность, не придавайте значения… Пойдемте быстрее к герцогине и узнаем, не собирается ли она домой. Нам пора выпить по чашке чая, не так ли?
Миранда кивнула и пробормотала:
— Только, пожалуйста, не рассказывайте о случившемся лорду Уинтерли. Мне бы не хотелось огорчать его. — Миранда очень опасалась, что Деймиен, узнав об этом происшествии, начнет обвинять всех без разбора или же, что еще хуже, заподозрит кого-нибудь в намерении убить.ее. Лиззи внимательно посмотрела на подругу и проговорила:
— Мне кажется, следовало бы сообщить ему об этом. Но если вы настаиваете, я не стану ничего рассказывать.
Миранда взглянула на слугу, и тот сказал:
— Я поступлю так же, мисс.
Тут Миранда вдруг сообразила, что и слуга заинтересован в том, чтобы лорд Уинтерли ничего не узнал о случившемся. Ведь гнев графа скорее всего обрушился бы именно на слугу — за то, что тот был недостаточно бдителен и не смог вовремя предотвратить опасность.
Лиззи наклонилась и подняла с тротуара зонтик, который Миранда выронила. Зонтик, к счастью, был цел, и девушка вздохнула с облегчением. Правда, немного пострадали книги, которые она тоже уронила. Поэтому им пришлось вернуться в книжный магазин, где торговец тотчас же снова их упаковал, причем он был ужасно возмущен действиями кучера и уверял, что ничего подобного рядом с его магазином еще не случалось.
Вскоре Миранда и Лиззи вернулись в магазин, где их дожидалась герцогиня. Оказалось, что дамы уже высказали модисткам все свои пожелания и даже успели выбрать платье для мисс Джасинды, так что теперь можно было ехать домой. Слуга тотчас отправился нанимать экипаж. Миранда же, молча стоя в сторонке, все еще думала о словах молодого человека, в шутку предположившего, что кто-то пытался убить ее. «Да-да, конечно же, он просто шутил, — думала девушка, — и все это чистейшая случайность». И все-таки Миранда очень жалела о том, что с ней рядом не было Деймиена.
На следующий день Миранда наконец-то приобрела свой первый опыт выхода в свет — вечером они отправились в театр на «Друри-Лейн». Зная о тайне Миранды и о ее мечтах, Деймиен с интересом наблюдал за ней весь вечер. Миранда, сидевшая между Элис и Бел, ничего вокруг не замечала, она видела лишь открывавшийся перед ней волшебный мир сцены. Впрочем, рождественский спектакль действительно имел успех, даже Роберт с Люсьеном не отказались посетить его. Правда, Роберт не очень-то внимательно следил за действием; стоя в ложе за спинами дам, он постоянно перешептывался со своими друзьями по партии вигов. Люсьен же неотрывно смотрел на сцену, но его интересовали в основном костюмы танцовщиц.
Деймиен, изредка поглядывавший на Люсьена, прекрасно его понимал — костюмы и впрямь поражали своей роскошью. Разумеется, и актеры были в высшей степени талантливы — на сей счет не могло быть ни малейших сомнений, и в другое время граф внимательнее следил бы за интригой. Однако сейчас Деймиену было не до спектакля; он все еще думал об убийце майора Шербрука — вернее, о том, что полиция до сих пор не нашла этого негодяя. Задира же был выпущен на свободу, так как его брат поручился за него. Что ж, значит, и на этот раз они ошиблись, арестовав не того. А может, истинного убийцу невозможно отыскать? Деймиен надеялся, что его все-таки найдут — во всяком случае, ему очень хотелось верить, что рано или поздно это произойдет.
Он снова взглянул на Миранду и невольно улыбнулся. Кто бы мог подумать, что этот спектакль произведет на нее такое впечатление? Она следила за действием с детским увлечением и непосредственностью, и все происходившее на сцене приводило ее в глубочайшее волнение — даже румянец на щеках появился. Ее реакция на происходящее казалась графу довольно забавной, и в то же время в нем пробуждались самые нежные чувства к этой прелестной девушке. «Возможно, ее восприимчивость объясняется бедностью впечатлений прежней жизни, — размышлял Деймиен. — В таком случае все это пройдет рано или поздно. Конечно же, Миранда — настоящее сокровище, но с ней следует долго и упорно заниматься, и остается только надеяться, что Элис и Бел сумеют справиться со своей задачей».
Сейчас она была в одном из вечерних платьев, заказанных для нее накануне. Бел, должно быть, изрядно переплатила модисткам за то, что они так быстро управились — даже трудно представить, как они успели сшить платье такого сложного фасона и с таким количеством украшений за столь короткий срок. Зато Миранда выглядела в нем замечательно. Темно-зеленый шелк идеально подходил к ее изумрудным глазам, а декольте просто притягивало взгляд… Бел надела на ее изящную шейку элегантный золотой крестик на цепочке, и он, поблескивая в ярком свете люстр, касался того места на груди, где начиналась глубокая ложбинка.
Деймиен заставил себя отвернуться и скрестил на груди руки. За спиной его послышался приглушенный смех, и он, оглянувшись, увидел Роберта в окружении друзей — они, конечно же, снова говорили о политике. Однако Деймиена нисколько не интересовали их политические взгляды, более того, они его раздражали. Эти джентльмены полагали, что Англии не следовало принимать участие в войне — пусть даже Наполеону удалось бы завоевать весь континент.
К несчастью, его брат поддался искушению и, покинув партию тори, перешел на сторону вигов. Но Роберта в идеях вигов привлекали прежде всего возможности либеральных реформ, к войне же он относился совсем иначе — во всяком случае, Деймиену хотелось так думать.
