Алек понимающе улыбнулся, разделяя ее разочарование, потом сунул руку в нагрудный карман жилета.
— Это должно тебя порадовать. — И он показал толстую пачку банкнот, скрепленных золотой булавкой с его монограммой.
— Господи, Алек! Где ты их взял?
— Не забивай свою хорошенькую головку такими вещами, — поддразнивающим тоном отвечал он. — Все готово для Брайтона. В полночь мы возьмем почтовую карету и к утру будем на месте. Тем временем я попробую удвоить эту сумму за столом.
— За каким столом?
— За карточным. А где, дьявол побери, я и сам не знаю. Постараюсь играть там, где за столами не бывает шулеров.
Бекки выпрямилась.
— Я пойду с тобой!
— О нет! Не пойдешь. Игорный притон — не место для молодой леди.
— Спальня капитана всех лондонских повес — тоже, — лукаво парировала она.
Алек поднялся, подошел к Бекки, присел рядом с ней на кровать и положил ей руку за талию.
— Иди ко мне, — прошептал он и поцеловал ее волосы. — Дай мне тебя обнять.
Бекки охотно подалась к нему.
Ноги их оставались на полу, но сами они медленно, бок о бок, опустились спинами на кровать. Объятие их было целомудренным, несмотря на бушевавший в крови пожар. Алек обнял ее, шутливо взъерошил локоны. Бекки ощутила его любовь и нежность — все, чего только может пожелать бывшая девственница с взвинченными нервами.
— Как твоя рука? — осторожно спросила она.
В ответ Алек только равнодушно хмыкнул. Чего еще ждать от мужчины?
— Алек?
Он бросил на нее вопросительный взгляд.
— А как ты потерял свою?
— Свою — что?
— Девственность?
— Ах, это… — Он пожал плечами. — Не помню.
— Врунишка, — с улыбкой прошептала она. Он шутливо зарычал и склонился над Бекки.
— На самом деле ты же не хочешь этого знать.
— Нет, хочу. Почему бы мне не хотеть?
— Ну, во-первых, я тогда был куда моложе, чем ты сейчас. — Он не мигая смотрел в потолок.
— И сколько же тебе было? Алек прикрыл глаза.
— Слишком мало, — наконец отозвался он.
— А девушке? Ей тоже столько?
— Кто говорит о девушке? — усмехнулся он. Глаза Бекки широко распахнулись. Она села на кровати и с удивлением повернулась к Алеку. Тот расхохотался, увидев ее потрясенное лицо. — Ты что, подумала, я говорил о мальчике? Ничего подобного. — И он язвительно продолжал: — Это была взрослая леди. Графиня.
Алек вздохнул и расслабленным жестом заложил руки за голову, но Бекки почувствовала, что в его голосе появилось то же напряжение, как и при рассказе о матери.
— Ну, если ты действительно хочешь знать… Это было сто лет назад. Я с кучей приятелей приехал домой на каникулы из Итона. Нас было с полдюжины. И нас пригласили в загородный дом к одному приятелю в… Впрочем, не имеет значения, куда. Мне тогда было пятнадцать лет. Погода была ужасная. А потому мы решили поиграть в войну в доме. Разумеется, с рогатками. Мальчикам нравится причинять друг другу как можно больше травм.
— Естественно.
— И вот когда я гнался за врагом по крылу, где жила семья, то влетел — должен сказать, весьма неосторожно — в спальню ее светлости.
— Ее светлости?
— Э-э-э… Матери моего друга. Глаза Бекки совсем округлились.
— Очень красивая женщина. Вдвое старше меня, даже еще больше. Должен признать, что как только я ступил в дом, она меня сразу очаровала. Она благоухала, как роза. Ну, в комнате никого не было. И тут я вдруг услышал, что кто-то идет. Раздались взрослые голоса. Женские. Я ударился в панику. Голоса приближались. Дорога назад была закрыта. И я увидел огромный старый гардероб и забрался внутрь.
— О Господи, Алек!
— Она вошла в комнату. Я имею в виду, графиня. — Он покачал головой. — Я оказался в ловушке у нее в шкафу. Но Боже мой, какое зрелище! Я едва дышал, наблюдая, как служанка ее раздевает. — Алек отстраненно улыбнулся. — Эта картина и сейчас стоит у меня перед глазами. Она собиралась вздремнуть перед ужином. Но когда служанка ушла, оставив ее лежащей на кровати, она начала себя поглаживать. Ты сама просила, — холодно вставил он, услышав, как Бекки поперхнулась при этих его последних словах. — Больше не надо? Я тебя шокировал. Ты же не захочешь услышать остальное.
— Нет, все нормально, — выдавила она, пытаясь взять себя в руки. — Продолжай.
— Должно быть, она услышала мое пыхтение, оставила сольные наслаждения, подошла и открыла шкаф. Откуда я и вывалился головой вперед и растянулся на полу.
— Ох!
— Я посмотрел на нее и решил, что погиб. Думал, ее муж отхлещет меня хлыстом и отошлет с позором домой, к Роберту, который две недели будет читать мне нотации. Но случилось иное. Да-да, — медленно продолжал Алек. — Она улыбнулась мне так, что мое тело превратилось в желе. Она увидела мою эрекцию и предложила мне…
Бекки опустила глаза.
— Она испорченная женщина.
— Очень. — Алек пожал плечами. — Я все еще лежал на полу, она одной ногой переступила через меня, приподняла меня за спину и направила мои губы к своему холмику. — Алек положил ладонь на то место у Бекки поверх ее юбок. Его горящий взгляд испытующе смотрел ей прямо в глаза: — Останови меня, если хочешь.
Бекки не собиралась делать этого.
— И что она с тобой сделала, дорогой? Расскажи мне, чем она тебя обидела?
— Зажала мою голову, притянув к себе. Я почти задыхался. — Он немного замялся, очевидно, увидев, что она не собирается пугаться. — Она заставила меня поцеловать… там. И я… Я сделал, как она мне сказала. — Его взгляд погас, спрятался за темными ресницами. — Потом она пошла запереть за собой дверь. Она позволила мне войти в себя, когда я дал ей несколько раз кончить. — Он убрал руку с места, где касался Бекки между бедер, испытующим взглядом посмотрел ей в лицо, пытаясь понять, что она чувствует, услышав это.
— Эта женщина воспользовалась твоей невинностью. Ей следовало оставить тебя в покое.
Алек отстранился.
. — Кому до этого есть дело?
— Мне, — прошептала Бекки.
От ее тихого голоса Алек вздрогнул. Сердце стучало с неимоверной скоростью. Он и сам не понимал, что с ним происходит. Просто сидел на краю постели и бездумно смотрел на свои руки.
Долгое мгновение он пристально смотрел на Бекки, сердце все никак не успокаивалось. Алек все не мог решить, что предлагает ему эта девушка — ад или рай. А она все ждала, мужественно готовясь к возможной обиде. И он приблизился к ней, лег сверху, впился в ее губы горячим, необузданным, почти грубым поцелуем. Сейчас он уже знал, чего хочет.
Бекки пыталась остановить его, отворачивала лицо, чтобы сдержать его отчаянное желание, но он не давал ей шевельнуться. Его поцелуи становились все более требовательными. Обхватив плечи Алека руками, Бекки сумела немного сдвинуть его. Но Алек уже пылал.
