– В радости и в горе, – с легким смешком сказал виконт. – И уверяю вас, вы очень часто будете мечтать о том, чтобы Гиацинта была подкидышем, оставленным на чьем-либо пороге, и не имела родственников.
– Нет, такого я никому бы не пожелал.
В комнате на минуту воцарилась тишина, а потом виконт спросил:
– Хотите чем-либо поделиться о нем со мной? Холодок пробежал по спине Гарета.
– О ком?
– О своем отце?
– Нет.
– Он постарается причинить неприятности?
– Мне?
– Гиацинте.
Гарет не смог соврать.
– Может быть.
Это было самое страшное. То, от чего он не мог заснуть ночью. Гарет не имел ни малейшего представления о том, что барон может сделать. Или сказать.
Или что почувствуют Бриджертоны, если узнают правду.
В этот момент Гарет понял, что должен сделать две вещи. Во-первых, как можно скорее жениться на Гиацинте. Она и ее мать наверняка захотят устроить пышную свадьбу, которая потребует месяцы на подготовку, но ему придется быть непреклонным и настоять на немедленном бракосочетании.
А во-вторых, в порядке подстраховки надо сделать так, чтобы Гиацинта не смогла отказаться выйти за него, даже если его отец раскроет тайну его происхождения.
Придется ее скомпрометировать. И как можно скорее.
Оставался еще итальянский дневник. Если Изабелла знала правду и написала о ней в дневнике, Гиацинта может узнать его тайну и без вмешательства барона.
Хотя Гарет не слишком беспокоился о том, что об этом узнает Гиацинта, важно, чтобы это случилось уже после свадьбы. Или после того, как он ее соблазнит.
Гарет не любил, когда его загоняли в угол. И ему не нравилось, когда приходилось обороняться не совсем честными методами.
Но это... Это будет чистым наслаждением.
Всего лишь час спустя. Как мы уже заметили, если уж наш герой что-то задумает...
А мы не забыли упомянуть, что это был вторник?
– А? – переспросила леди Данбери. – громче! Гиацинта положила книгу на колени.
– По-моему, я это слышу не в первый раз.
– Конечно, – леди Данбери. – всегда читаешь недостаточно громко.
– Интересно, моя мама никогда на это не жалуется.
– Уши твоей мамы более позднего производства, чем мои, – фыркнула леди Данбери. – Где моя трость?
С тех пор как она увидела, как с нею управляется Гарет, Гиацинта стала смелее, когда бабушка угрожала ей тростью.
– Я ее спрятала, – с ехидной улыбкой сказала она.
– Ах ты, хитрая кошка, Гиацинта Бриджертон.
– Кошка?
– Я не люблю собак, – заявила леди Данбери, – или, например, лисиц.
Гиацинта решила отнестись к высказыванию как к комплименту – это был самый лучший способ, когда леди Данбери отпускала свои обычные шуточки – и снова раскрыла книгу.
– Посмотрим, где мы остановились...
– А где ты ее спрятала?
– Если я скажу где, то она уже не будет спрятана. – Гиацинта даже не подняла головы.
– Без нее я не могу встать со стула. Ты же не хочешь лишить старую женщину средства передвижения, ведь так?
– Хочу, – все еще не поднимая головы, ответила Гиацинта.
– Ты проводишь слишком много времени с моим внуком, – пробурчала графиня.
Гиацинта по-прежнему прилежно смотрела в книгу, но знала, что неудержимо краснеет.
Боже милостивый!
Урок номер один: никогда не показывай своей слабости, если имеешь дело с леди Данбери.
Урок номер два: если сомневаешься, обратись к уроку номер один.
– Гиацинта Бриджертон, – произнесла леди Данбери, что свидетельствовало о том, что она что-то задумала. – У тебя порозовели щеки?
– Я не могу видеть своих щек, – с невинным видом ответила Гиацинта.
– Но они порозовели!
– Раз вы так говорите.
– Почему ты покраснела?
– Я не покраснела.
– А я говорю, что покраснела.
– Я не... – Гиацинта остановилась и чуть было не рассмеялась: они пререкаются, как дети. – Просто мне жарко.
– В комнате совсем не жарко, – немедленно отозвалась леди Данбери. – Почему ты покраснела?
Гиацинта сердито на нее посмотрела.
– Вы хотите, чтобы я читала вам эту книгу или нет?
– Нет. Мне гораздо интереснее узнать, почему ты покраснела.
– Я не покраснела! – заорала Гиацинта.
Леди Данбери улыбнулась с выражением, которое у другого человека было бы приятным.
– Вот теперь ты покраснела.
– Это от злости.
– Ты на меня злишься? – Леди Данбери с невинным видом прижала руку к сердцу.
– Я собираюсь продолжать читать, – провозгласила Гиацинта.
– Если хочешь, читай, – вздохнула леди Данбери и добавила: – По-моему, мы оставили мисс Баттеруорт на склоне холма.
Гиацинта обратилась к книге.
– Ну! – потребовала леди Данбери.
– Я должна найти место, где мы остановились. – Она просмотрела страницу, чтобы найти мисс Баттеруорт и холм, на который та в очередной раз карабкалась, но буквы плыли у нее перед глазами. Она могла думать только о Гарете и везде видела только его.
Гарет с его насмешливыми глазами и идеальными губами. Гарет с ямочкой, от которой он явно станет открещиваться, если она скажет ему о ней. Гарет... Что-то она несет какую-то чушь, вроде мисс Баттеруорт. Почему он должен отказываться от ямочки?
Гиацинта перевернула несколько страниц назад. Да, вот это место, в середине шестнадцатой главы.
«Его глаза были насмешливыми, а губы – идеально очерчены. И у него была ямочка, как раз над левым уголком рта, от которой он наверняка будет отказываться, если она наберется смелости указать ему на нее».
– Боже мой! – пробормотала Гиацинта. Она не знала, что у Гарета была ямочка.
– Ты потеряла место? Ты уже перевернула назад по крайней мере три главы.
– Я ищу, ищу. – Она сходит с ума, не иначе. Подумать только – неосознанно цитирует мисс Баттеруорт.
Но ведь... Он поцеловал ее. Он по-настоящему ее поцеловал. Первый поцелуй, когда они были в Бриджертон-Хаусе – был совершенно другим. Их губы – на самом деле и кое-какие другие части тела – соприкоснулись, но все же это был не поцелуй.
Не такой, как этот.
Гиацинта вздохнула.
– Что это ты надулась? – потребовала леди Данбери.
– Так, ничего.
– Вы сегодня явно не в себе, мисс Бриджертон. Гиацинта не хотела это обсуждать, лучше уж читать.
– «Мисс Баттеруорт карабкалась по склону холма, с каждым шагом все глубже впиваясь пальцами в землю», – прочитала она.
– Разве пальцы могут шагать?
– В этой книге – могут. – Гиацинта откашлялась и продолжала: – «Она слышала, что он поднимается вслед за ней. Расстояние между ними все больше сокращалось, и скоро она будет поймана. Но с какой целью? Хорошей или плохой?»
