К тому времени, когда Каролина опустилась на прибрежный песок среди развалин, Джилли уже поглотило море.
Наверное, страшное исчезновение Джилли придало Каролине сил, и она, спотыкаясь и падая, что есть сил побежала прочь от наступавшего океана.
В безумной надежде найти спасение в уходящем под землю городе она, как и другие люди, карабкаясь на заливаемые водой развалины, пыталась добраться повыше, к Хай-стрит. И здесь уцелевшие горожане, толкая друг друга, стремились пробраться еще выше, к Лайм-стрит. Не помня себя от страха, Каролина бежала к развалинам церкви — самой высокой точке города. Инстинкт самосохранения толкал сюда почти всех обитателей несчастного города.
Но затем Каролина свернула на Тауэр-стрит, заваленную камнями, чтобы затем пробраться к Морганс-лайн. Так же как и Хоукс, она решила, что здесь, на самом открытом месте, она меньше рискует быть раздавленной падающими строениями.
Его она увидела среди бегущих сюда людей, и, окликнув, помахала рукой. Задержка стоила ей дорого: сбитая с ног свалившимся кирпичом, Каролина упала на землю.
Но, подняв голову, Каролина поняла, что Хоукс ее увидел. Он уже продирался к ней сквозь толпу. Но внезапно земля разверзлась под ним, и целая группа людей исчезла в пропасти.
Каролина застонала. Вскочив на ноги, она бросилась вперед в безумной надежде вытащить Хоукса до того, как земля сомкнется над его головой, но тут возникла еще одна грозная опасность.
Море вздыбилось и, откатившись назад, гигантской волной наступало на укрепления.
Каролина, едва соображая, что происходит, смотрела на возникшую перед ней стену воды. Прошли секунды, прежде чем она опомнилась и, повернувшись спиной к волне, помчалась изо всех сил прочь. Страх гнал ее в центр города — сейчас она даже меньше боялась падающих камней и кусков штукатурки.
Но океан оказался проворнее. Волна слизнула ее и всех, кто бежал рядом, своим гигантским языком. Глубокий судорожный вдох, и Каролина поняла, что плывет или, вернее, пытается плыть, запутавшись в мокрых юбках. Что-то царапнуло ее по руке, и Каролина инстинктивно схватилась за предмет, оказавшийся канатом. Подтянувшись, Каролина сумела оглядеться сквозь соленые брызги и поняла, что канат держит матрос, стоящий на каком-то большом, но потерявшем управление корабле, который несло прямо на то, что осталось от города.
Качающаяся палуба принадлежала фрегату «Лебедь», опасно накренившемуся. Морская стихия, объединившись со стихией подземной, наконец одолела корабль, швырнув его на берег, прямо на уцелевшие крыши центральной части города.
Каролину затащил на борт молодой моряк, спасший уже много жизней, но в итоге потерявший свою. Услышав детский крик на чердаке одного из домов, этот святой человек бросился спасать малыша и нашел свою смерть в водной пучине в тот момент, когда дом рухнул под ним. Но это случилось чуть позже.
А пока Каролина, вся в синяках и ссадинах, едва живая, оказалась вместе с другими спасенными на борту фрегата.
— Помогите мне, — попросил ее моряк, и Каролина, качаясь, пошла к нему, чтобы помогать спасать мужчин, женщин и детей, цеплявшихся за печные трубы. Люди на обломках досок подплывали к кораблю, напоминавшему Ноев ковчег — единственный островок жизни посреди смерти и разрушения.
Те, кто, сумев ухватить конец спасительного каната, добирался до борта «Лебедя», пребывали в состоянии шока от всего пережитого, мало что соображали и едва ли были способны действовать разумно. Каролина оказалась среди тех немногих, кому удалось сохранить рассудок. Один вопрос не давал ей покоя, и она с упорством отчаяния продолжала задавать его людям, раздавленным навалившейся на них бедой, отрешенно глядящим в никуда: «Вы видели Келлза?» Увы, никто не видел его, а если и видел, то не помнил об этом или не понимал, чего от него хотят, и Каролина, сколько ни озиралась вокруг, не могла среди обломков рассмотреть что-либо похожее на корабль своего мужа. Она продолжала спрашивать, но ответы получала одни и те же: «нет», «не знаю», «не понимаю, чего вы хотите»…
Каролина бросала веревки в воду, помогая втаскивать людей. Она делала свою работу отрешенно, не в силах более ни чувствовать, ни переживать. Впрочем, едва ли сочувствие ее могло кому-то помочь, нужны были не слезы, а действие. И она действовала, насколько хватало сил.
Заходящее солнце осветило картину, схожую с концом света: обломки кораблей в порту, обломки крепостей, полузатопленный город. Уцелело домов десять, не более, да и в те дома хозяева не решались зайти.
Каролина продолжала трудиться, пока силы не оставили ее и она не упала в изнеможении на запруженную людьми палубу.
Но сон не шел. Она смотрела на звезды и думала о том, что посреди всех этих разрушений, борясь за собственную жизнь и спасая других, она так и не узнала главного.
Где Келлз? Боже, где Келлз?
Ответ на этот вопрос Каролина получила от Хоукса вскоре после восхода солнца.
Очнувшись от неспокойного сна с болью во всем теле еще на рассвете, Каролина подошла к заграждению борта и взглянула на опустевший город, вернее, на то, что от него осталось. Город был все еще жив. Тут и там сновали лодки, ныряльщики и домовладельцы пытались вытащить из затонувших строений свое добро.
Наблюдая за этой суетой, Каролина подумала о непрочности и бренности всех человеческих усилий. Вчера перед ней был оживленный многолюдный порт, и жизнь в нем била ключом, а сегодня… сегодня она слышала вокруг лишь стоны и тяжкие вздохи, и все, кто пережил вчерашний ужас, знали, что и новый день не принесет им радости.
У Каролины поникли плечи. Где Келлз? Жив ли он? Казалось, что его не видел никто. И Каролина не представляла себе, с чего начать поиски мужа.
Она стояла, хмуро глядя вдаль, когда откуда-то снизу раздался знакомый голос. Удивленная и обрадованная, она увидела Хоукса. Он сидел в лодке, и, хоть одежда его была изорвана, а на щеке красовалась ссадина, он был цел и невредим, его черные глаза по-прежнему задорно блестели.
— Хоукс! — крикнула Каролина. — Неужели это ты?! Я видела, как земля поглотила тебя на Морганс-лайн!
— Верно, — согласился Хоукс, — да только море подоспело раньше. Нас выбросило волной из дыры до того, как земля сомкнулась над нами. Я оказался одним из немногих счастливчиков, кто не утонул, и что мой нож, — и он похлопал себя по боку, белозубо улыбаясь, — все еще при мне.
— О, Хоукс, — воскликнула Каролина, плача и смеясь от радости, — ты не знаешь, где Келлз? Я видела, как «Морской волк» на веслах шел в гавань, но потом корабль пропал.
