София ласково погладила ее по щеке.
— Все пройдет, дитя мое! Поверь, время все лечит, даже самую страшную боль. — Она промолчала, что страдает сама, борясь с собственной болью, пытаясь вычеркнуть любовь из своего сердца.
Утром все было так, как Айрин и предполагала. Оглядев ее с ног до головы, Эдмунд сдержанно кивнул, дав понять, что вполне удовлетворен ее видом. По дороге они не произнесли ни слова. Прибыв на место, он представил ее как своего нового личного ассистента в торговом зале и мастерской, а потом передал в руки мистера Тейлора.
— Кто бы мог подумать, мисс Айрин, — сказал ее старый друг Тейлор, — что мы будем вместе работать? Я уверен, вы прекрасно справитесь с работой.
— Вы многому меня научили, мистер Тейлор, — ответила Айрин, — я немало почерпнула и в Школе ремесел, но мне хочется знать больше и больше. — В тоне Айрин сквозило острое желание заглушить сердечную боль работой. — Прошу вас, помогите мне стать профессиональным ювелиром. Вы сделаете это лучше, чем кто-то другой.
— Это серьезное дело, но я постараюсь сделать все, что в моих силах, — улыбнулся он. — Мне давно стало ясно, что вы обладаете редкой способностью чувствовать камень как живой материал, ценить его качества. С раннего детства вы, как губка, впитывали науку о камнях, а это остается на всю жизнь. Сейчас моя главная задача — следовать указаниям мистера Линдсея и ввести вас в курс дела. После того как вы ознакомитесь с расположением помещений, я покажу, где что находится, потом проинструктирую вас, как надо продавать товар, как себя держать, чтобы лучше шла торговля. Тут многое зависит от ваших личных качеств. Мистер Таунсенд, секретарь вашего отца, объяснит, как работать с бумагами.
Айрин страшно волновалась, когда старик Тейлор повел ее в ту комнату, которая отныне должна была стать ее кабинетом. Войдя туда, Айрин с облегчением вздохнула: комнату было не узнать. Прежними остались только обои. Отсюда вынесли диван и золоченые кресла, а вместо них поставили буфет и шкафы для хранения бумаг. Посереди комнаты вместо стола, над которым висела люстра, стояли письменный стол красного дерева с письменными принадлежностями и кожаное кресло. Несколько поодаль расположились еще два схожих по стилю кресла. На лакированном полу лежал яркий турецкий коврик вместо старого мрачного персидского ковра. Ее внимание привлекла пишущая машинка на столике у стены. Айрин подумала, что печатание на машинке схоже с игрой на рояле: просто нажимай на клавиши. Осталось только выучить их расположение, но это оказалось несложно. Мистер Тейлор объяснил, как пользоваться звонком — «местной связью», которую недавно установили на фирме. Это было очень удобно, если понадобится вызвать мистера Таунсенда или поговорить с отцом. Благодаря этой системе в магазин можно было оперативно вызвать «скорую помощь» или связаться с полицией. Место любовных встреч превратилось в рабочий кабинет. Выходя из него в сопровождении мистера Тейлора, чтобы ознакомиться с ассортиментом товаров, Айрин велела себе никогда больше не вспоминать о прошлом!
Через семь месяцев после дебюта Айрин впервые доверили серьезного клиента. За это время в магазине побывало много важных особ, но отец не допускал ее к крупным операциям, считая, что дочь еще не набралась нужного опыта. После окончательного ухода мистера Тейлора его место занял Роберт Саймингтон, который продолжал инструктировать Айрин по вопросам торговли. Он очень нравился Айрин: выдержанный, требовательный к своим подчиненным, когда это было необходимо, а главное — он поощрял ее интерес к камням. На вид ему было лет сорок с небольшим. Когда выдавалась свободная минута, он, подобно мистеру Тейлору, устраивал девушке небольшие тесты. Роберт Саймингтон выкладывал перед ней несколько камней одного вида — бриллиантов или изумрудов, а Айрин по внешним качествам минералов, размерам и оттенкам цветов должна была определить их происхождение и приблизительную стоимость. Поскольку в Школе Эшби Айрин приобрела неплохие знания в геммологии, не говоря уж о ее природной склонности к камням, она нередко удивляла его точностью ответа, который он часто сверял с прейскурантом. Саймингтон хорошо разбирался в драгоценных камнях, но больше с точки зрения их коммерческой стоимости, а не качества. Этим он отличался от своего предшественника, мистера Тейлора, что никак не умаляло его достоинств, а в особенности того внимания, которое он уделял профессиональному росту Айрин. Когда в магазин поступал необычный экземпляр ювелирного украшения, он всегда приглашал Айрин, чтобы та высказала свое мнение и оценила качество камня. Однажды он показал ей пару серег, которые сделали в их мастерской из материала заказчика — минерала насыщенного кроваво-красного цвета.
— Хотелось бы услышать ваше мнение, мисс Айрин.
С помощью ювелирной лупы Айрин долго изучала это великолепное украшение. Она знала, что специалисту достаточно одного вида огранки, чтобы отличить настоящий рубин от другого минерала красного цвета, известного под названием «шпинель», который обладает не меньшей ценностью и красотой. Разглядывая камни, Айрин старалась уловить в них характерный оттенок неповторимого пурпурного цвета, свойственный только рубинам, добываемым в районе Могок, в континентальной части Бирмы. Они считаются самыми редкими и красивыми рубинами в мире. Однако в этих камнях она не обнаружила того оттенка, что было неудивительно. Но она всегда следовала незыблемому правилу ювелира: тщательно изучить чистоту камня, наличие вкраплений, характерное для большинства природных рубинов. В данном случае камни были идеальной чистоты, с легким оранжевым отливом в глубине. В руках Айрин, начиная с детства, побывало множество прекрасных камней, благодаря чему ее глаз приобрел особую остроту, способную различать мельчайшие оттенки.
— Плоская огранка, золотая оправа. Думаю, что эти камни родом из Цейлона.
— Правильно. Наш клиент владеет там чайными плантациями. Эти серьги — его подарок жене. А теперь скажите, мисс Айрин, это рубины или шпинели?
Крепко сжав губы, Айрин напряглась, призывая на помощь свою интуицию, играющую немалую роль в экспертизе драгоценных камней, и твердо сказала:
— Думаю, что это красный шпинель.
— Молодец!
Еще одним предметом гордости — возможно, еще более ценным для нее, — были ее успехи в освоении пишущей машинки. Взяв несколько уроков у профессиональной машинистки, Айрин с ее способностью схватывать все на лету довольно быстро научилась бойко печатать на машинке, причем почти без ошибок. Письма, отпечатанные на машинке, придавали солидность деловой переписке, хотя основная масса корреспонденции велась секретарем отца, мистером Таунсендом, на бланках, отпечатанных с гравировальной доски высочайшего качества. Письма, написанные от руки, считались верхом неучтивости. Секретарь проинструктировал ее и по вопросам бухгалтерского учета. Когда он целую неделю отсутствовал по болезни, Айрин выполняла его работу, справляясь с ней лучше, чем сама ожидала.
