Как-то вечером, когда Маргарет чувствовала себя уже намного лучше, Ребекке с трудом удалось добиться, чтобы та заснула. Для этого пришлось дать ей некоторую дозу опия. Сама, усталая и опустошенная, Ребекка устроилась на узкой неудобной кровати и почти сразу же погрузилась в глубокий сон.
Ей снились сны, много снов, но постепенно в них вторглось нечто постороннее, какая-то неясная, легкая, как дуновение ветра в ветвях деревьев, струнная музыка. Под ее действием Ребекка стала просыпаться. Но мало-помалу сон снова начинал овладевать ею, увлекал в свое царство. Однако музыка становилась громче, еще громче… Ребекку охватил страх, и она окончательно проснулась.
Она лежала в оцепенении, вспоминая ту ночь прошлым летом, когда кто-то проник к ней в комнату. С сильно колотящимся сердцем она напряглась, прислушиваясь к необычным звукам. Вначале это была только музыка, мягкая и вкрадчивая, но затем на ее фоне стали различимы звуки, от которых у нее пошли по телу мурашки. Это были шаги, тихие шаги. Кто-то ступал по ковру, мягко, по-кошачьи.
Она вся затрепетала, ей показалось, что в комнате вдруг поднялся ветерок, и в темноте – темнота была кромешная – она каким-то чудом различила, как кто-то склонился над ее постелью. Она его не видела, но точно знала о его присутствии.
Ребекка попыталась открыть рот и закричать, но не смогла. Было такое чувство, будто горло ей сжала чья-то холодная рука.
Теперь она могла даже слышать его дыхание и чувствовать его запахи… Табак, спиртное? Или что-то еще? Нет, более сладкое, даже тошнотворное.
А затем ее коснулась рука. Это была рука мужчины – Ребекка не сомневалась. Рука нежная и сладострастная, похотливая рука. Она прижалась к верхней части ее груди, затем скользнула вниз, отбросила одеяло и начала двигаться дальше, к низу живота, затем еще дальше…
Внезапно ее оцепенение прошло, словно рассеялось. Ребекка вытянулась, а затем, почти прыгнув, села и вслепую изо всей силы ударила кулаком.
Послышался хрип – видимо, у ночного гостя перехватило дыхание, поскольку она попала ему в солнечное сплетение, затем раздался звук удаляющихся шагов и слабый скрип закрывающейся двери.
Трепеща, Ребекка нащупала в темноте спички, чтобы зажечь свечу. Подняв ее повыше, она увидела, что комната пуста. Кроме нее и Маргарет, здесь никого не было. Слышала ли что-нибудь Маргарет?
Чтобы подняться с постели, потребовалось несколько секунд, потому что ноги были как ватные. Склонившись над Маргарет, Ребекка убедилась, что та медленно и ровно дышит. Спит. Она молча поблагодарила Бога, что уберег ее, не дав закричать. Иначе она бы разбудила Маргарет. Больной новые потрясения вовсе ни к чему.
Ребекка возвратилась в постель и поставила свечу рядом на столик, зная, что больше в эту ночь ей не заснуть. «Нет, так оставлять нельзя! Надо было не дипломатничать, а в первый же раз рассказать Эдуарду и Фелис. Но теперь я эту ошибку не повторю и все им открою. Завтра же».
– Так вы говорите, в вашей комнате кто-то был? Посреди ночи? – удивленно воскликнула Фелис. – А вы в этом уверены, моя дорогая? Надо учесть, что совсем недавно пришло известие о гибели вашего дяди. Это такое горе! Такой удар! Может, вам все это приснилось?
Ребекка сжала губы. Сравнительно недавно она пережила удар гораздо больший, чем предполагает Фелис, и вот теперь гнев, который копился в ней с той самой первой брачной ночи, грозил вылиться наружу. Она сделала над собой усилие, стараясь, чтобы голос звучал ровно:
– Уверяю вас, Фелис, такое случается уже не первый раз. Летом этот таинственный визитер посетил нас дважды – один раз меня и один раз Маргарет.
Эдуард, который сидел рядом с Фелис, пристально посмотрел на Ребекку:
– Но почему вы сразу же не сказали нам об этом? Почему вы ждали до сих пор?
– Я не стала говорить вам тогда, потому что полной уверенности у нас не было, – спокойно произнесла Ребекка. – А вдруг это галлюцинации, связанные с переменой климата? Поэтому не хотелось зря затевать неловкого разговора. Кроме того, подобное больше не повторилось. И на этот раз мне было непросто заговорить. Но я не хочу, чтобы такое повторилось.
– Значит, к вам в комнату ночью кто-то заходил, но слышали это только вы. А Маргарет? Она что, все это время спала? – спросил Эдуард, скептически прищурив глаза.
– Перед сном я дала Маргарет дозу опия, – выпалила Ребекка, может быть, резче, чем следовало. – Кроме того, этот ночной посетитель вел себя исключительно тихо. Ничего слышно не было, кроме музыки.
– Понятно, понятно, – задумчиво проговорил Эдуард. – Вернее, ничего не понятно. Вы говорите, раздавалась музыка, играли на каком-то струнном инструменте, похожем на арфу. У нас есть арфа, но вчера на ней никто не играл, могу вам дать гарантию. Кроме арфы, в доме еще имеются старинные китайские инструменты, и в принципе подобные звуки могли издавать они, но, как вам известно, в нашей семье на них никто играть не умеет. Все это более чем странно!
– Вы находите это странным, – с вызовом произнесла Ребекка, – но не в том смысле, в каком это нахожу я. Следует понимать так, что вы мне не верите.
– Ну что вы, моя дорогая, я ведь этого не сказал, – поспешил успокоить ее Эдуард. – Просто надо учитывать то, что после получения письма из Индии вы были слегка не в себе.
– А Жаку вы об этом сказали? – спросила Фелис.
Ребекка поняла, что совершила ошибку. Любая нормальная жена в таких случаях первым делом рассказывает все мужу.
– Нет, я решила вначале поговорить с вами, поскольку дом принадлежит вам. Я надеялась, что вы сможете это как-то объяснить.
Фелис покраснела.
– Вы что, думали, нам все известно и мы позволяем такое в своем доме?
– Честно говоря, я просто не знаю что и думать, – ответила Ребекка. – Но дальше так продолжаться не может. Я должна вам признаться и еще кое в чем: летом мы с Маргарет обнаружили в гостиной вход в потайную галерею. Я готова показать вам его.
Эдуард встал.
– Я пойду позову Жака, и мы начнем расследование. Немедленно.
– Открывается это вот так. – Ребекка нажала на листок, под которым скрывалась потайная пружина.
Деревянная панель медленно отъехала в сторону, открыв черный прямоугольник прохода Жак наклонился и вошел в темноту.
– Здесь абсолютно ничего не видно.
Он возвратился в гостиную и взял Ребекку за руку.
– Ребекка, я очень сожалею. Почему ты не сказала мне раньше, когда это случилось в первый раз? Теперь, конечно, я обследую эту галерею и выясню, куда она ведет. – Он посмотрел в черноту и нахмурился. – Не могу себе представить, кто мог этим воспользоваться. – Она бросил взгляд на отца: – Дед никогда не говорил вам, что в доме есть потайные ходы?
