– Я не просила пощады.
– Правда. – Без затаенной злобы он рассматривал ее подбородок, выдававшийся вперед. – Возможно, ты предпочтешь остаться у Руода? Я не сомневаюсь в том, что он может быть очень ласков с девушкой.
Она пожала плечами, почувствовав усталость.
– А у вас мне будет лучше?
– Это предстоит узнать, но тебе будет не хуже. Даже Руод должен обращаться с англичанкой должным образом, как бы красива она ни была.
Она похолодела от его слов, но не показала своих чувств. События, происшедшие всего лишь несколько часов назад, были еще свежи в ее памяти. Она сжала свои нежные губы. Она положит конец всем этим насмешкам.
– А ты, мой господин-шотландец? Твоя неприязнь к англичанам останавливает тебя перед их женщинами? Можешь быть уверен, что я ненавижу шотландцев так же, как и мои братья. Для этого у меня есть все основания.
Эти слова Дары были встречены с неодобрением. Жестокий ответ Макамлейда глубоко ранил ее.
– Ты забываешь, что у тебя остался только один брат. Едва ли у него хватит сил справиться с моей страной.
– Умирают только люди, ненависть же всегда жива!
Глаза ее наполнились слезами. Не успела она отвернуться, как Макамлейд вновь заговорил, приказывая ей идти в главную башню замка. Протест ее угас при виде Руода, спешащего к ним. Она подчинилась. Остановившись перед массивными дверями, она взглянула назад и увидела, что Макамлейд повернулся к Руоду, преграждая ему путь.
В огромном каменном: зале было тепло. В камине, похожем на пещеру, горело целое бревно. Стены зала были увешаны оружием и медвежьими шкурами. Пол плотно устлан толстым тростником. Вдоль длинного стола стояли большие дубовые лавки. Около камина стояли кресла, у стены – сервировочный стол. Здесь не было красоты и привлекательности замка Чилтон. Это была обычная для этой местности крепость. Подобные ей встречались как с английской, так и с шотландской стороны границы.
Дара оглядела зал, затем повернулась к двум мужчинам, сидевшим около закопченного камина. Один из них был пожилой, но полный жизни. Его седеющие волосы выдавали его возраст, противореча его молодой осанке. Другой мужчина – молодой. Крупные, но правильные черты лица. Он напомнил ей Макамлейда. После минутного замешательства она поняла, что ни тот, ни другой не участвовали в набеге на Чилтон. Они были элегантно одеты, в руках они держали кружки с горячим белым вином. Мужчины смотрели на нее внимательно, с любопытством, но не успели они промолвить и слова, как дверь распахнулась и вошел Лаоклейн.
Его высокая фигура заполнила пространство зала. Он приближался, приковывая к себе внимание мужчин.
Старший угрюмо поприветствовал его:
– С возвращением, Лаоклейн. – Его тон противоречил его словам.
– Эй, Дункан, я вижу, что у Руода не было времени посоветоваться с тобой?
– Ни времени, ни желания. – Дункан Макамлейд говорил недоброжелательно, так как уже привык к пренебрежительному отношению Руода. – Он решил во что бы то ни стало совершить этот набег и покончить с Чилтоном.
Лаоклейн перевел свой взгляд на Дару.
– Я не хотел убийства Чилтона, но и не осуждаю его. Если бы не Джеймс, который так стремится к миру, я бы сам взял оружие. Но Руод теперь может в полной мере ощутить королевское неудовольствие.
С тех пор как Лаоклейн вошел в зал, Дара молча стояла на одном месте. Ей было очень горько слышать, что о смерти ее брата говорили как о чем-то обыденном. Дара потуже обернула накидку вокруг плеч, как будто она могла защитить ее от дальнейших переживаний. Ни один из мужчин не заметил ее страданий.
До сих пор молчавший молодой человек спокойно заметил:
– Джеймс воздержался бы от каких-либо действий, если бы он считал, что это ты дал приказ атаковать. Неужели Руод будет прикрываться твоим именем?
Взгляды молодого человека и Лаоклейна встретились. В глазах Лаоклейна светилась любовь, хотя он все еще испытывал злость на Руода и его людей. Ниалл был младшим из трех сыновей Дункана. Эти два брата были связаны крепкими узами. Их дружба прошла проверку разлуками и часто натянутыми отношениями. Лаоклейн угрюмо ответил:
– Кто может сказать, что у Руода на уме? Он из рода Макамлейдов, верно?
Их окутала тягостная тишина. Казалось, никто не собирался нарушать ее, как вдруг Дункан тяжело ударил кружкой по дубовому столу.
– А как быть с девушкой? Не следует презирать Райландов. Это сильный род. Их власть велика. Мстить будут не только Руоду, хотя во всем виноват он.
Дара с напряжением смотрела в лицо Лаоклейну. Не успела она спастись от одного шотландца, как тут же оказалась в руках другого. Будет ли этот мужчина милосерднее к ней, чем его брат? Похоже, они оба стоили друг друга, хотя этот выглядел более безжалостным и неумолимым. Правда, как ей показалось, у него отсутствовали наиболее низменные качества его брата, но первое впечатление бывает обманчиво. Дара была уверена только в одном: убежать от Лаоклейна Макамлейда будет непросто. Он поймал ее взгляд. Дара смутилась. Казалось, он разгадал ее мысли.
– За нее дадут хороший выкуп. Ни один англичанин не захочет надолго оставлять ее в наших руках. Они не поскупятся, лишь бы вернуть ее домой целой и невредимой.
Дункан с одобрением покачал головой и про себя подумал: «Воспользуется ли сын этой девушкой? Будет дураком, если этого не сделает. Все равно родня не поверит, что сын устоял перед ней, так уж лучше получить удовольствие».
Вслух же произнес:
– Нет сомнения, они заплатят ту сумму, которую ты назовешь, но Руод все же попытается оставить ее у себя. Его не так-то просто уговорить отказаться от своих намерений.
Лаоклейн пожал плечами и равнодушно сказал:
– Его предупредили, и я уверен, что у леди Райланд достанет ума не попадаться ему на глаза.
Дара смотрела на него широко раскрытыми глазами, не моргая. В ней росла неприязнь к этому, полному пренебрежения человеку.
– Вам обоим, мой господин. У меня нет ни малейшего желания быть удостоенной ни вашим вниманием, ни его.
Лаоклейн оставил мысль о возможном возмездии. Его внимание привлекли воины Атдаира, вошедшие в зал завтракать. Когда они уселись за стол, они не пытались скрыть свое любопытство по поводу красивой молодой англичанки. Это были обычные мужчины. Голод сделал их грубыми. Они бесстыдно глазели на Дару. Она же с ужасом смотрела на них. Прошло еще так мало времени, чтобы забыть, как эти мужчины, словно дьяволы, пронеслись по Чилтону, заливая его кровью тех, кого она любила, и кто служил ей верой и правдой всю ее жизнь.
Один за другим они внимательно глядели на нее, как будто видели ее впервые. Ее мягкие локоны спадали на накидку Макамлейда, блестящие глаза подчеркивали бледность щек. Внешность Дары стоила того, чтобы мужчины задержали на ней свой взгляд. Даже Лаоклейн засмотрелся на нее, когда она садилась за стол. Для Дары нашлось место на краю скамейки, рядом с его высоким креслом, стоявшим в конце длинного стола. Ниалл был по другую сторону от нее, а Дункан – напротив. И тот, и другой избегали ее взгляда.
