Пирс заставил себя отбросить воспоминания, приносившие стыд и боль. С прошлым покончено. Он понимал причину своей неожиданной популярности и усмехнулся, спускаясь по широкой центральной лестнице. Буквально каждый считал своим долгом познакомиться и обменяться с ним парой слов до скачек, так все были уверены: после скачек ему уже нечего будет праздновать. Что ж, их доверие к местному фавориту только увеличит ставки. Пирс вспомнил, что слышал о своем новом жеребце от жокея. Если тот сказал правду, их обоих ждет большой и весьма неожиданный для остальных успех.
Прежде чем выйти на пассажирскую палубу, Пирс удостоверился, что выглядит безукоризненно, немного сдвинул набок цилиндр и помедлил, припоминая недавнее прошлое. Шхуне, на которой плыл Пирс, потребовался срочный ремонт, и вместо Сан-Франциско он оказался в Орегоне. Он чувствовал себя обманутым и даже не подозревал, какой шанс предоставила ему судьба. И где! В каком-то захолустье на краю света. «Вот какова она, улыбка Фортуны, теперь ты знаешь, как это бывает, Пирс…»
— Доброе утро, мистер Кингстон! — ворвался в его размышления пронзительный женский голос.
Повернувшись, он увидел одну из вчерашних знакомых, тащившую к нему своих родителей.
Пирс ответил весьма любезно, тщетно стараясь вспомнить ее имя. Дженнифер? Мэри Лу? Проклятие, эти провинциалки все на одно лицо! Между тем мать юной леди (при одном взгляде на которую становилось ясно, каких габаритов та достигнет с возрастом) одарила Пирса благосклонной улыбкой.
— Подумать только, какое забавное совпадение! Ведь мы как раз беседовали о вас, мистер Кингстон. Дженни и я так прямо и сказали нашему папочке: «Пусть хоть весь Орегон ставит на лошадь Стоуна, мы поставим на серого!» Да-да, мы так и сделаем, даже если придется самим делать ставку в этом ужасном месте, где всегда так шумно и накурено. Ну, скажи, Дженни, разве не так мы говорили?
Веснушчатый носик юной леди неодобрительно сморщился, голубые глаза избегали взгляда Пирса, а щеки покраснели, гармонируя с искусственными розами на ее шляпке.
— Ах, мама, что подумает мистер Кингстон!
Нимало не смущаясь, достойная мать провинциального семейства с видом заговорщицы подмигнула Пирсу:
— А что он может подумать? Только то, что у нас с тобой наметанный глаз на хорошую породу, доченька.
Она так откровенно подчеркнула слова «хорошая порода», что Пирс почувствовал раздражение. Дамочка явно имела в виду его! Ну и нравы! Он сделал вид, что не понял намека.
— Именно это и пришло мне в голову, мэм. Такие лошади, как моя, просто не умеют проигрывать.
— Поживем — увидим, — внес свою лепту отец, такой же веснушчатый, как и его чадо. Впрочем, выглядел он вполне благодушно и тотчас сунул Пирсу широкую руку с заметными бугорками мозолей. — Однако надо бы нам представиться друг другу, мистер. Нат Свенсон к вашим услугам. У меня тут неподалеку мельница.
Его простодушное дружелюбие заставило Пирса смягчиться, и он уже без раздражения пожал протянутую руку. Взгляд его невольно обратился к берегу. Там на лугу колыхались травы, которые, должно быть, доходили человеку до пояса, за лугом высился на редкость густой лес.
— Знаете, мистер Свенсон, я здесь всего два дня, но уже успел прийти к выводу, что у этих мест большое будущее.
— Хорошо сказано! — одобрил тот. — Пусть толпы дураков едут за золотом на край света, у нас в Орегоне есть все, что они надеются купить, когда разбогатеют!
Пирс согласился с этим замечанием. Орегон — многообещающий штат — просто земля обетованная, если в кармане бумажник, набитый деньгами, а в стойле лошадь, которая поможет эти деньги преумножить. Именно так и воплощаются в жизнь мечты. Впервые после того, как его постыдная тайна стала достоянием чужих ушей, с легкой руки одной престарелой ведьмы, он стал надеяться, что однажды снова войдет в круг людей достойных и уважаемых.
— Вы правы, мистер Свенсон, — ответил он с улыбкой. — Здесь рай земной.
— Мы втроем решили прогуляться по палубе перед завтраком. Не хотите составить нам компанию? — радушно предложил мельник.
Его дочь с надеждой посмотрела на Кингстона. «Ах, будь она посимпатичнее!..» — мысленно вздохнул Пирс.
— Сердечно благодарен, мистер Свенсон, но, увы, дела. Мне следует заняться своим приобретением.
— Как жаль! — воскликнула Дженнифер, не скрывая разочарования, и Пирс не мог не пожалеть ее.
С такой внешностью девушке не приходилось рассчитывать на внимание мужского пола, поэтому он постарался смягчить отказ:
— Но ведь мы очень скоро снова увидимся — на празднике в честь Дня независимости, не так ли? Насколько мне известно, скачки вызвали большой интерес, так что народу соберется немало.
— Будут все! — проворковала миссис Свенсон.
— И в самом деле, — оживилась Дженнифер, — я слышала, что будет необыкновенно весело! Самые разные состязания, от перетягивания каната до поимки перемазанной жиром свиньи! Ах да, и еще конкурс на лучший домашний пирог. Вот увидите, это будет интереснее, чем ярмарка.
— Не сомневаюсь. Однако если я не потороплюсь, то наверняка опоздаю к завтраку, а между тем свежий воздух пробуждает аппетит.
Пирс любезно коснулся полей цилиндра и быстро зашагал прочь, опасаясь, что разговор затянется. Он направлялся на корму парохода, так как другого шанса поговорить с жокеем могло и не представиться. Даже рано утром на палубе хватало народу, а позднее здесь будет не протолкнуться от желающих поскорее оказаться в городишке под названием Независимость, где должны состояться скачки. Независимость, надо же такое придумать! А впрочем, это добрый знак. Разве завтра не Четвертое июля?
Однако по мере того как Пирс пробирался между тюками, мешками из крепкой рогожи и составленными в пирамиду бочонками, оживление его исчезло, а энергичный шаг замедлился.
Кто он такой, чтобы Фортуна приняла его сторону? С чего он взял, что ему повезет? Только полный идиот верит, что можно одним махом взлететь снизу на самый верх.
С другой стороны, почему бы и нет? Пирс рассеянно посмотрел на быстрое течение. Как эти воды не похожи на медленные мутные реки, к которым он привык! Взгляд Пирса медленно переместился с чистой зеленоватой воды на красную кору могучих кедров вдоль берега, и невольная улыбка скользнула по его губам, только что упрямо сжатым. Это будет его день, день его удачи. Он заключит все возможные ставки, ничего не опасаясь, с верой в свою счастливую судьбу, и разбогатеет. На вырученные деньги он сможет основать племенную ферму в какой-нибудь плодородной долине. Так легко представить себе крепкую изгородь вокруг пастбищ и табун молодых чистокровных лошадок, а также особняк с колоннами, к которому ведет широкая аллея, обсаженная такими же молодыми, но стремительно тянущимися вверх деревцами. Это будет самый красивый, самый великолепный особняк в Орегоне. Величественнее, чем был у его отца…
