— Разумеется, — кивнул Крейг и добавил:
— Именно поэтому нам следует как можно скорее свести знакомство с этой русской графиней.
— Говорят, она красавица, — с легкой усмешкой заметил маркиз.
— Значит, моя миссия будет не только полезной, но и приятной. Милорд, вы можете дать мне еще какую-либо полезную информацию?
Маркиз встал из-за стола.
— Я дам тебе имена и координаты наших людей в Монте-Карло. Но, полагаю, мне нет нужды предупреждать тебя, что ты можешь вступить в контакт с ними только в случае крайней необходимости. Им не следует знать, что ты работаешь на департамент. Надеюсь, тебе не доведется встретить в Монте-Карло людей, осведомленных о том, что ты мой агент.
— Я тоже на это надеюсь, — кивнул Крейг. — Ничто так не вызывает у меня раздражения, как необходимость работать с кем-то вместе.
— Я знаю, возможно, в этом и кроется секрет твоего успеха. И все же, не забывай проявлять осторожность!
Крейг удивленно поднял бровь и, принимая из рук маркиза листок бумаги, заметил:
— Не помню, чтобы вы когда-нибудь говорили что-либо подобное.
— На этот раз говорю. Угроза со стороны России представляется мне весьма серьезной. Уверен, эти люди ни перед чем не остановятся, лишь бы добиться своего.
— Вы говорите об индийском конфликте?
— Именно. Русские уже показали свою жестокость по отношению к Афганистану. Ни у кого не вызывает сомнений тот факт, что поставка оружия, финансирование военных действий, а также подстрекательство местных жителей на северо-западной границе — все это дело рук российских властей.
— Ваша милость, на сей раз вы поручили мне весьма ответственное и важное задание, — сказал Крейг. — Я сделаю все возможное, чтобы оправдать ваше доверие.
— Ты никогда меня не подводил, — ответил маркиз. — Со своей стороны хочу сказать, что ты единственный, кому я могу довериться в такой ответственной ситуации. Надеюсь, наш прежний канал связи продолжает работать безупречно.
В случае необходимости, ты всегда можешь им воспользоваться, чтобы посоветоваться со мной.
— Надеюсь, что все сложится удачно!
Крейг положил в карман листок бумаги и, протянув маркизу руку, сказал:
— Благодарю вас от всей души! Я устал от монотонной жизни в Нью-Йорке, и прибыл в Лондон в надежде рассеять скуку. Вы даете мне шанс испытать незабываемые эмоции.
— А мне кажется, — улыбнулся маркиз, — все это потому, что твое сердце никем не занято. Надеюсь, ты это скоро исправишь!
Крейг рассмеялся.
— Я не уверен есть ли у меня вообще сердце! Однако, новая обстановка поможет быстро в этом разобраться.
Маркиз знал, что Крейг лишь недавно расстался со своей очередной возлюбленной и теперь его сердце было свободно.
Однако, маркизу было известно и то, что женщины считали Крейга холодным, черствым человеком, который, как правило, первым уставал от недолгого романа и оставлял сердце недавней возлюбленной разбитым.
Крейг предпочитал заводить отношения с замужними великосветскими красавицами, так как вопрос об алтаре отпадал в таком случае сам собой. Единственное чего следовало опасаться, это ревности взбешенных мужей, готовых вызвать обидчика на дуэль.
Однако Крейгу почти всегда удавалось избегать открытых скандалов, хотя перешептываний и сплетен избежать было практически невозможно.
Крейг и маркиз обменялись крепким рукопожатием. В этот момент маркиз вдруг испытал легкое чувство сожаления, что сам он, будучи молодым, упускал слишком много возможностей.
Однако, он тут же напомнил себе, что уважаемому, женатому человеку, не позволительно размышлять о подобных вещах!
Тем не менее, маркиз был уверен, что он не одинок в своих сожалениях. У него не было сомнений в том, что в мире полно мужчин, которые имеют все основания завидовать Крейгу, не только потому, что тот знатен и богат, но и потому, что он пользуется головокружительным успехом у женщин.
Маркиз проводил гостя до выхода и еще раз крепко пожал ему руку. Крейг, понимая, как важно сохранить в тайне все то, о чем они только что беседовали, нарочито громко, так, чтобы его голос был хорошо слышен в фойе, сказал:
— Милорд, всего хорошего. Передайте привет всем нашим родственникам. Жаль, что в этот раз мне не удалось с ними повидаться. Постараюсь навестить их, на обратном пути.
— Я обязательно передам от тебя привет, — так же громко отозвался маркиз. — Желаю тебе приятно провести время в Монте-Карло, и удачи за игровым столом!
— В игре мне почти никогда не везет, — со смехом заметил Крейг, — но там есть, чем себя занять, и помимо карт.
Двусмысленность тона, которым была произнесена эта фраза, заставила окружающих улыбнуться. Намек был понят правильно.
С этими словам Крейг покинул здание департамента и сел в экипаж, ожидавший его у выхода.
На следующий день Крейг Вандервельт сидел в купе поезда, направляющегося в Дувр, где он должен был пересесть на корабль. На судне для Крейга и сопровождающих его лиц — секретаря, двух лакеев и помощника — были зарезервированы две каюты.
Крейг расположился в одной из них, где секретарь уже приготовил для него свежие газеты и журналы, а также легкие закуски и любимые им напитки.
Крейг уединился, желая обдумать все то, о чем поведал ему маркиз во время их вчерашней встречи.
Прошел почти год с тех пор, как департамент последний раз поручал ему работу. Следовало выждать какое-то время, прежде чем браться за новую миссию, чтобы у окружающих не закрались сомнения относительно его истинной деятельности. Периоды бездействия вызывали у Крейга скуку и раздражение.
В последнее время он стал более сухо отзываться о высшем обществе Лондона, Парижа и Нью-Йорка. Он прекрасно понимал, что пропуск в великосветские гостиные ему обеспечивают капиталы его отца. Однако полученное Крейгом образование также способствовало тому, что он считался желанным гостем в любом доме.
Даже французская аристократия, которая всегда насторожено и даже высокомерно относится к чужакам, оказывала Крейгу знаки уважения и благосклонности. Сначала они приняли Крейга потому что он имел герцогский титул, но затем обнаружили, что он блестяще владеет французским языком, знаком с культурными традициями, а также прекрасно разбирается в национальных видах спорта.
Крейга приглашали не только на балы и приемы в аристократические дома, двери которых были открыты и тем, кто не принадлежал парижскому высшему свету, он считался своим и в тех компаниях, куда доступ чужакам был строго закрыт. Как правило, это были компании молодых аристократов, развлекавших себя охотой и плаванием под парусом.
