Тирл всего два месяца назад вернулся из Франции, где жил при дворе Филиппа Доброго. По желанию матери Тирл вел жизнь человека образованного и утонченного, изучал музыку, искусство и танцы, проводя время в беседах о прекрасном.
Но шесть месяцев назад мать умерла, а с ее смертью пребывание во Франции потеряло смысл. В двадцать шесть лет он впервые заинтересовался родными, которых почти не знал, так что, когда Оливер потребовал возвращения младшего брата, Тирл был доволен и заинтригован. В Англию он вернулся в приятной компании друзей и с радостью приветствовал брата и невестку. Но теплые чувства вскоре остыли, когда Тирл обнаружил, что Оливер желает продолжать войну против Перегринов и нуждается в его помощи. Он пришел в ужас, узнав, что Тирл не был с самого раннего детства воспитан в ненависти к Перегринам. Если верить ему, Перегрины были порождением ада на земле, и их следует уничтожать любыми способами. В свою очередь, Тирл с таким же ужасом узнал, что старшие братья Говард принесены в жертву давней распре.
— Разве не настало время прекратить все это? — спрашивал Тирл брата. — Разве причина вражды не в том, что Перегрины считают наши поместья своими? Было бы куда естественнее, если бы они нападали на нас, а не мы на них!
Слова Тирла так взбесили Оливера, что глаза заволокла дымка, а в уголках рта появились капельки слюны. Именно в этот момент Тирл засомневался в здравом рассудке брата. Он так и не смог узнать истинную причину ненависти Оливера к Перегринам. Но, сложив обрывки сплетен, заподозрил, что дело каким-то образом связано с женой брата Жанной, в облике которой, казалось, навечно застыли усталость и покорность судьбе.
Но, какова бы ни была эта истинная причина, ненависть так глубоко въелась в душу Оливера, что вырвать ее не было никакой возможности. Насколько мог понять Тирл, вся энергия Оливера уходила в злобу, направленную на Перегринов, и не оставалось ничего для более утонченных вещей вроде музыки или приятных бесед.
Поэтому он, вместо того чтобы выполнять дурацкое поручение своего безумного братца, проводил день на берегу речки.
— Иди и последи за ними, — велел Оливер, словно Тирлу предстояло увидеть вместо обычных людей дьяволов, покрытых красной чешуей. — Иди с моими людьми и сам посмотри на них.
— Ты устроил засаду у замка Перегринов? — уточнил Тирл. — И каждый день следишь за ними? Может, еще пересчитываешь вилки капусты, которую они покупают?
— Не издевайся над тем, чего не знаешь, — прошипел Оливер, зловеще щурясь. — Два года назад старший брат отправился в деревню вместе с женой. Знай я об этом, сумел бы их захватить. Правда, удалось похитить его жену, но она… — Он замолчал и отвернулся.
— Что именно? — оживился Тирл.
— Не напоминай мне об этом дне. Иди и посмотри сам, с кем я сражаюсь. Увидишь их — и все поймешь.
Тирла стало разбирать невольное любопытство. Поэтому он и отправился с одним из четырех отрядов, расставленных Оливером вокруг замка Перегринов.
Вид старого полуразрушенного замка разочаровал его. Правда, братья старались починить пробоины, но ничто не могло скрыть плачевного состояния замка. Тирл уселся немного подальше, на холме, и стал наблюдать в подзорную трубу, как Перегрины тренируют своих людей. Самый младший был совсем еще мальчишкой.
Все это продолжалось три дня. К вечеру третьего он чувствовал себя так, словно они давно знакомы. Кроме двух мужчин и мальчика, здесь также были двое побочных детей старого Перегрина, крайне неуклюже владевшие оружием.
— Бастарды их папаши, — презрительно заметил Оливер. — Знай я…
— Сразу же прикончил бы их, — устало бросил Тирл.
— Берегись. Мое терпение не беспредельно, — остерег Оливер.
Подумать только, Перегрины при всей своей бедности взяли к себе незаконных детей отца, а богач Оливер постоянно угрожал вышвырнуть Тирла вон.
К счастью, он сдержался и не сказал об этом брату.
К пятому дню Тирл потерял всякий интерес к слежке за Перегринами. У него просто руки чесались присоединиться к тренирующимся мужчинам.
— Я мог бы свалить с ног того блондина, — сказал он себе, наблюдая, как Северн обезоружил еще одного противника, но тут же махнул рукой, отдал подзорную трубу одному из спутников и отошел. Нужно придумать, как отделаться от задания брата. Не хочет он быть шпионом!
Он и сам не понял, как задремал, пока не проснулся от оглушительного топота копыт. Люди Оливера исчезли. Он схватил с земли подзорную трубу и направил ее в сторону замка. Среди людей Перегрина царил переполох. Старший, Роган, садясь на коня, что-то кричал. Тот, что помладше, уже мчался по полям. Но похоже, никто не знал, куда ехать, поэтому всадники умчались на все четыре стороны.
— Мальчишка! — воскликнул Тирл. Однажды он уже видел, как парень удирает от своих бдительных братьев, но не рассказал об этом приспешникам Оливера. Пусть мальчик встретится со своей деревенской милашкой!
Он успешно занимал разговорами мужчин, пока мальчик не вернулся.
Тирл подбежал к коню и бросился вслед за людьми Оливера. Очевидно, они засекли направление, в котором уехал мальчик.
Нашел он их не сразу и сначала подумал, что опоздал. Ведя в поводу жеребца, который, по его наблюдениям, принадлежал Северну, мужчины уже скакали к границе земель Говардов.
У Тирла упало сердце. Поимка мальчика означала открытую войну, вина за которую целиком ляжет на Говардов. Будь проклят Оливер и его одержимость!
Увидев Тирла, мужчины нерешительно остановились. Их уродливые лица сияли триумфом. Они взяли в плен слабого мальчишку и теперь уставились на Тирла в ожидании похвал.
Мальчик, связанный, сидел на коне перед одним из мужчин. Тирл с трудом заставил себя посмотреть на него. Но когда их взгляды встретились, Тирл потрясенно открыл рот, ибо смотрел не в гордое мальчишечье лицо, а в свирепые глаза девушки.
В полном изумлении он оглянулся на людей.
— Мы поймали его, милорд, — объявил один. — Отвезти его к вашему брату или убить на месте?
Но Тирл продолжал молча глазеть на них. Неужели они не видят, что схватили девушку? Неужели не видят разницы между мужчиной и женщиной?
— Милорд… — встревоженно пробормотал другой. — Перегрины скоро будут здесь.
Тирл усилием воли взял себя в руки. Вряд ли Перегрины вступят с ним в беседу, узнав, что младшую сестру взяли в плен.
— Я сам отвезу… ребенка к своему брату, — решил он наконец.
Все, что угодно, лишь бы вырвать девушку из лап этих болванов!
Мужчины снова поколебались.
Тирл, нахмурившись, бросил им мешочек с монетами.
