— Просто я знаю, что существуют способы предотвратить беременность.
— Способы, смертельные как для матери, так и для ребенка, — нахмурившись, произнесла Феба.
— Необязательно, — возразила Джессика с видом превосходства.
— Если это так, — сказала Серена, — мы ничего не хотим об этом слышать. Во всяком случае, ты шокируешь нашу бедную святую Оливию.
Сестры вновь посмотрели на Оливию и заметили, как она покраснела.
— Вы вовсе меня не шокируете!
— Как же! — вмешалась Феба тоном умудренного опытом человека. — Есть определенные темы, которые лучше не обсуждать в присутствии святой Оливии.
Джессика покачала головой:
— Ты стала красной как рак, Лив. Наши разговоры, видимо, тебя огорчили.
— Нет. — Оливия прижала ладони к щекам. — Вовсе нет.
— Я вот что думаю, — заключила Джессика, повернувшись к Серене и Фебе. — Пусть она лучше продолжает думать, что наличие поклонников обязательно приводит к материнству.
— Но, зная это, не станет ли она искать их? — спросила Серена с сомнением в голосе.
— Скажи, Лив? — не унималась Джессика. — Как ты думаешь? Никаких поклонников и никакого материнства, или в конечном счете ты позволишь нам найти тебе ухажера, чтобы ты начала производить на свет младенцев?
Феба сморщила нос.
— Джесс! Ты не могла бы быть более деликатной?
— И кто это говорит о деликатности? — отрезала Джессика. — Не ты ли сбежала в Гретна-Грин с Харпером — с первым же мужчиной, с которым познакомилась?
— Прекратите обе! — приказала Серена. — Прежде чем все это перерастет в глупую ссору, я хочу вам что-то сказать. Нечто важное.
Серена опустила глаза на свое рукоделие и, зардевшись, сказала:
— Мы с Джонатаном ничего не старались предотвратить.
Пока Оливия смотрела на сестру, пытаясь понять, о чем она говорит, Феба бросила карты и вскочила.
— Ты беременна!
Сжав губы и все еще не поднимая глаз, Серена кивнула.
— Ах, Серена, — выдохнула Оливия. — Это правда?
Серена надеялась забеременеть с того времени, как Оливия и Джессика вернулись из Антигуа.
— Да, — прошептала Серена. — Я в этом уверена. Но ты опять забыла называть меня Мег.
Однако улыбка на лице Серены свидетельствовала о том, что сейчас ей это все равно. А Оливии было очень трудно привыкнуть к новому имени сестры. Для нее она всегда была Сереной, самой старшей и самой мудрой, что бы ни думали другие.
— Я так рада за тебя, Мег.
— У нас появится еще один племянник или племянница! Здорово! — Кажется, Джессика забыла о раздражении, которое у нее вызвало заявление Фебы о том, что она чувствует, когда нужна Марджи.
Джессика, Феба и Оливия окружили Серену, стали обнимать и целовать ее в щеки и прикладывать ладони к ее пока еще плоскому животу.
— Ты счастлива? — спрашивали они ее.
— Ты взволнованна?
— Тебе страшно? — спросила Джессика.
— Да, я счастлива и взволнованна, и мне, конечно же, не страшно, — со смехом ответила Серена.
Поцеловав сестру в щеку, Феба произнесла извиняющимся тоном:
— Я правда должна идти кормить Марджи.
Улыбнувшись на прощание, Феба ушла.
* * *
Оливия проводила дни, гуляя по огромному поместью Джонатана. Кто-то, может быть, сказал бы, что земли заросли травой, а дом обветшал, но Оливии удавалось обнаружить столько неожиданно красивых мест, что ее новый дом казался волшебным.
Джонатан совсем недавно переехал в Суссекс и вновь стал заниматься обустройством поместья. Они с Сереной только-только приступили к обновлению дома и участка вокруг него, и Серена всегда смеялась, рассказывая, что была рада, если могла пройти от входа в дом к карете, не зацепившись за колючки и не споткнувшись о какую-нибудь упавшую ветку.
Иногда Оливия гуляла с матерью Джонатана, приятной, веселой вдовой графиней, а иногда с сестрами. И даже несмотря на то что ее прогулки часто заканчивались в одиночестве, Оливия каждый день исследовала окрестности.
На Антигуа мать редко разрешала ей выходить из дома по настойчивым рекомендациям доктора Оливии, утверждавшим, что длительные прогулки на свежем воздухе могут быть опасны для ее слабого здоровья. Но здесь, в Англии, с ее абсолютно отличным от Антигуа климатом, флорой и фауной, матери не было. Если кто-либо возражал против ее прогулок, Оливия просто говорила, что здесь чувствует себя в большей безопасности.
Сегодня, одетая, как всегда, в простое коричневое шерстяное платье и шляпку с большими полями, защищавшую ее лицо и шею от солнца, она отважилась зайти в глубь леса. Земля здесь была более неровной, чем около дома, но одна из тропинок, которая вилась меж деревьев, привела Оливию к роднику, пробивавшемуся между двух скал.
Оливия вдыхала свежий осенний воздух и наслаждалась шуршанием сухих листьев под ногами. Прежде чем выйти из дома, она сунула в карман булку черствого хлеба — она приходила сюда почти каждый день, чтобы кормить выводок серых гусей, устроивших себе дом возле родника.
Тихо напевая, она начала спускаться по узкой тропке к роднику. Оливия смотрела себе под ноги, опасаясь споткнуться, но когда подняла голову, резко остановилась.
Возле воды, окруженный выводком гусей, сидел какой-то человек.
Очевидно, услышав ее шаги, он повернул голову и посмотрел на нее через плечо, хотя Оливия и не собиралась подкрадываться.
У нее вдруг сильно забилось сердце от осознания того, что она поняла: она в лесу одна с незнакомым человеком.
Оливия нервно облизнула губы и, глядя, как он поднимается, пыталась не замечать, как его черные высокие сапоги обхватывали его сильные икры, а кожаные бриджи — мускулистые бедра.
Смотреть в упор на мужские бедра неприлично, сурово напомнила себе Оливия и подняла глаза.
Он был в черных перчатках и держал в руке небольшой джутовый мешок с кормом для гусей. Одна из птиц нетерпеливо клевала мешок, видимо, пытаясь его открыть. Мужчина, однако, не обращал на птицу никакого внимания.
Взгляд Оливии поднялся выше. На широкие плечи был накинут изысканный плащ, явно сшитый на заказ дорогим портным из Лондона. На Антигуа большинство мужчин ходило в убогой, домотканой одежде.
Мужественный, квадратный подбородок, покрытый однодневной щетиной. Полные, но суровые губы. Прямой нос. Темные густые волосы, закрывающие лоб красивой, мягкой волной.
И… внимательные глаза невероятного зеленого цвета. И они смотрели на нее.
Оливии удалось подавить вздох. Она узнала этого человека. Этого джентльмена, поправила она себя. Она видела его на последнем балу в Лондоне перед тем, как уехала в Суссекс. Как она могла забыть?
